Наследники земли

– Должно быть, я вас окрестил и теперь вы другие, – усмехнулся он и подстроился под их шаг. – Нет… Катерина чувствует себя неловко рядом с Мерсе, я понимаю. А мне разве легче! Если бы Мерсе не была моей дочерью, меня бы никогда к ней не пустили. Она теперь настоящая графиня, она повелевает и распоряжается, – винодел усмехнулся, – вы бы не захотели быть у нее в подчинении. Слуги и рабы ее уважают, но, как я чувствую, и побаиваются. Все так, она выучилась этому у дворян, у знати. Граф Уржельский! – воскликнул Уго. – Сколько невыполненных обещаний! А тем временем моя дочка выучилась манерам у жены Рожера Пуча: и ведет себя, и одевается точно так же. Мерсе научилась ходить, говорить, есть и держится как знатные и богатые; а графиней стала лишь благодаря счастливому случаю. Ну… и благодаря мне. Как мне это удалось, я вам не скажу, – предупредил мулов Уго, – конечно, трудно заставить графиню и вольноотпущенницу жить дружно, хотя, может быть, если вернется Барча, то все будет хорошо, – закончил винодел, пытаясь себя приободрить.

В конце февраля Уго собственной персоной принимал виноделов из Вилафранки, когда те приезжали в Барселону. Проверял количество и качество вин и, если все было в порядке, санкционировал оплату, которую производил счетовод Мануэля Галлине, работавший там же, на складе у самого берега. До начала марта бочки копились в углу, среди товаров, которыми торговали Галлине и партнеры, в основном тканей, но также и крупных партий сушеной рыбы и бычьих шкур, прибывших из Галисии. Власти Барселоны, установившие предельный вес тюков сукна – чтобы их могли перевозить лодочники и переносить бастайши, – установили и особые требования к таре для вина. В городе не было порта, оживленное морское движение осуществлялось силами лодочников, которые выгружали и загружали товары, доставленные бастайшами, поскольку для этой цели не было ни доков, ни кранов, ни механических устройств, – вся работа делалась вручную.

И по этой причине вместительные бочки, которые можно перемещать, лишь перекатывая их по земле, держась за края и словно с ними танцуя, или двигая при помощи специальных клепок, не годились для того, чтобы грузить их в лодки или поднимать на галеры. Поэтому Уго пришлось переливать вино в грубые керамические кувшины – без украшений и глазури. То были известные во всей Барселоне alfàbies: яйцевидные, удлиненные кувшины с короткой шейкой или вообще без нее, с плоской ножкой, превосходящей по размеру устье. Вмещали они порядка пятидесяти литров[31] – бастайши и лодочники вполне могли с ними управиться. Внутренняя часть alfàbies была покрыта, как и у всех кувшинов, смолой, что придавало вину своеобразный горьковатый привкус. Аlfàbies плотно закрывались известковыми пробками. Ручек не было – в этом состояло их отличие от большинства кувшинов и амфор. Чтобы погрузить alfàbies на корабль, их засовывали в мешки из ковыля с тремя лямками. Отсутствие ручек на самих кувшинах позволяло удобно и быстро их складывать в трюмах, а мешки не давали керамическим сосудам тереться и биться друг о друга.

Уго перелил все вино в alfàbies, купленные Галлине и его партнерами у городских гончаров, что подтверждали соответствующие клейма – отличительный признак и гарантия высокого качества работы. Уго провел большую часть ночи, обдумывая, как быть дальше, и наконец решил попросить Катерину уступить ему на несколько дней Педро – винодел не доверял подмастерьям, которых отрядил к нему счетовод.

Пожалуй, вино стало одним из самых особенных (если не самым особенным) среди всех товаров, перевозимых морем. Уго это знал. Он понял это, когда впервые договаривался об отправке вина морским путем. Товар укладывали на большой галере с двадцатью двумя рядами гребцов, и никто не мог сказать, кто был более взволнован, взобравшись на корабль тихим безветренным утром, – Педро или Уго. Дело в том, что моряки не убирали вино в трюм; формально им никто этого не запрещал, но судовладельцы требовали, чтобы торговцы лично контролировали погрузку alfàbies перед отплытием. При таком порядке ответственным за пропавший или разбитый кувшин будет торговец, а не судовладелец. Однако на состояние кувшинов могли повлиять и климат, и температура, и, разумеется, качка.

Уго и Педро помогли бастайшам погрузить alfàbies, приготовленные для долгого плавания на Сицилию. Задача не из легких – места было мало, однако кое-кто из бастайшей все еще помнил, как Уго просил их поссать в кувшин, который несла пьяная Барча, в обмен на чашу доброго вина. Они провели целый день, болтая и смеясь, пока Галлине и его партнеры проверяли утрамбовку, прочность веревок и буквально каждую мелочь. Наконец все было готово.