Наследники земли

Он решил, что отправится на поиски дочери только после казни Барчи. Уго не придал значения словам мавританки о слабости Катерины: он сообщил русской, что случилось во дворце епископа, и предложил отправиться с ним в приорат. «А кто будет заниматься таверной?» – ответила Катерина без энтузиазма, даже виновато. Уго настаивал: «Поехали со мной». Катерина была непреклонна. Разговор затух, Катерина со вздохом легла, Уго отвернулся от нее и притворился, что дышит ровно. Ночная тишина обличала их в неискренности. Уго цеплялся за воодушевление, с которым Катерина напутствовала его и которое, как он прекрасно знал, было мнимым. Катерину мучил страх женщины, неуверенной в своем будущем. И, кроме того, Барчу, ее подругу, должны казнить именно из-за Мерсе, на поиски которой отправлялся Уго. Мерсе, всегда Мерсе… Без сомнения, Уго чувствовал внутренний разлад в душе Катерины – она побуждала его бороться за дочь, подвергнуться опасности, вмешаться в дела сильных мира сего, епископа и папы, в то время как на самом деле она бы отдала все на свете, чтобы Уго остался рядом с ней. Винодел почувствовал ком в горле.

– Я люблю тебя, – прошептал он во мраке ночи.

Катерина не ответила.

Настало последнее воскресенье апреля 1417 года. Полуденное солнце освещало Барселону. Прохладный ветер напоминал о близости Средиземного моря, сделавшего этот город великим.

Раздался крик, возвещающий, что Барчу вывели из дворца епископа, привязанную к ослу, и толпа скопилась на улице Бисбе и Новой площади. Уго, напротив, сделал несколько шагов назад. От криков у него закружилась голова. Перед ним были десятки спин – женских, мужских, детских… он не различал. На заранее обозначенном пути к месту казни их будут сотни. Уго пытался вглядеться в эти колышущиеся плечи, яростно напряженные спины… Оскорбления больно его ранили. Что он здесь делает? Катерина пойти отказалась. «Я не могу видеть, как ее убивают», – призналась русская. Уго тоже не хотел этого видеть, но он не мог оставить Барчу в одиночестве. Это мой долг, сказал себе Уго. Барча упала на землю – теперь осел волочил ее по улицам. Вопли и оскорбления стали громче, Уго закрыл лицо руками. «Вставай, мавританка!» – слышал винодел. Нашлись те, кто помог ей встать, но не из милосердия, а из желания сохранить ей жизнь до четвертования.

Пока ее вели мимо собора, через площадь Блат, на улицу Мар, которая вела к церкви Святой Марии, а потом по улице Сьютат, где заседал Совет Ста, к городской площади и, наконец, на площадь Сант-Жауме, Барча падала еще много раз.

На Соборной площади Уго попытался приблизиться к процессии, но толпа его не пустила. Он попробовал растолкать зевак локтями, но один молодой и куда более сильный мужчина грубо отпихнул его, а какая-то женщина плюнула ему в лицо за то, что он пытался пролезть; дети над ним потешались. Наконец, когда преступница прошла и толпа немного расступилась, Уго сумел разглядеть голую спину Барчи. Привязанная к ослику, в разодранной одежде, несчастная еле волочила босые ноги. Толпа все копилась на улицах, по которым тащили мавританку, хотя оставалось идти еще долго. Уго решил опередить процессию и побежал к церкви Святой Марии у Моря: там людей было пока не так много. Он поднялся на несколько ступенек ко входной двери и прислонился к фасаду.

Барча шла медленнее, чем он, – хватило времени сбросить напряжение и оглядеть площадь. В воскресные дни, подобные этому, мать на несколько минут ускользала от семьи перчаточника, болтала с сыном, гладила по волосам и с улыбкой слушала его истории, как он станет лучшим mestre d’aixa на Средиземном море… пока не уехала с бондарем. Вспомнил он и Арнау… И сеньору Мар, похороненную всего в нескольких шагах – на кладбище, за церковью. Вспомнить отца Уго не мог – словно море поглотило его и все воспоминания о нем, но Арсенду он вспомнил. Где она теперь? И жива ли?

Крики, раздавшиеся на узкой Морской улице, где жили и торговали мастера по серебру, возвестили о прибытии Барчи. Уго вздрогнул и прижался спиной к стене, вцепившись ногтями в камень. С высоты он увидел страшный коридор, образованный жаждущей крови и жестокости толпой – той самой, что незадолго до этого, озаренная Божественной благодатью, вышла из церкви, прослушав торжественную мессу.

Барча выползла на площадь, оставляя за собой кровавый след. Двое мужчин подняли ее на ноги. Из груди, живота, рук и ног текла кровь. Обрывки одежды, покрытые грязью, в кровавых пятнах, прилипли к телу. Люди подождали, пока палач стегнет осла, – тогда мужчины отпустили Барчу, и она снова рухнула. Раздался сердитый ропот, следом за ним новые вопли и оскорбления. Одна женщина оттолкнула солдата и ударила Барчу ногой в лицо с криком «Еретичка!».