Наследники земли

– Как – для чего? – изумилась Мерсе. – Чтобы предупредить…

– О чем? Что жена хочет убить его первенца? Ты знаешь, сколько это письмо будет идти до Сардинии? Если вообще дойдет… К тому времени малыш уже будет мертв, а вину возложат на меня. А если не умрет, то меня обвинят в клевете. С распрями среди власть имущих ой как непросто. Я ничего не должен знать. Да я и не знаю. Я пришел сюда, потому что нас объединяет любовь к этому ребенку, но, если бы меня однажды спросили – адмирал, викарий да хоть сам король, – я бы никогда не признался ни в том, что все знал, ни в том, что говорил об этом вам. Я давно усвоил, что в моем положении лучше ничего ни о ком не знать.

– Так… – протянул Уго, не вполне понимая мажордома.

– Я слишком люблю этого ребенка, – сказал Герао. Ни у кого не возникло и тени сомнения насчет искренности его признания. – Он несет… радость с самого своего рождения. Ты это знаешь, Мерсе. – Он поднял глаза на бывшую графиню, и та кивнула. – Я могу помочь вам похитить Арнау и спрятать его, пока не вернется Бернат. Я не могу придумать лучшего решения и не знаю, как еще можно защитить мальчика.

Мерсе заплакала. Катерина заключила ее в объятия.

– Когда? – спросил Уго.

Мерсе перестала всхлипывать и посмотрела на отца:

– Батюшка, вы с Катериной не должны вмешиваться…

– Нет, мы должны.

– Но…

– Помолчи, Мерсе. Так когда? – повторил Уго.

– Сегодня ночью, – сказал Герао. – Не думаю, что ребенок протянет еще хотя бы день.

Герао вгляделся в лица всех присутствующих, включая Педро. Катерина согласилась первой, за ней последовал Уго, а Мерсе закрыла лицо руками и яростно закивала. Педро улыбнулся и принялся наливать вино, да так щедро, что оно потекло через край.

– Хорошо, – согласился Герао, – стало быть, сегодня. В полночь. Торжества будут отличным прикрытием. Подойдите к воротам дворца – я увижу вас с башни и отправлюсь вниз.

– А что потом? – спросил Уго.

– Я впущу вас во дворец. А потом… каждый сам за себя.

– Батюшка, не нужно вам туда идти! – воскликнула Мерсе, когда Герао ушел. – И тебе тоже не надо, – добавила она, посмотрев на Катерину. – Зачем вам в это вмешиваться?

– Не говори глупостей. Хоть он тебе и сын, но мне… но нам он внук, – ответил Уго, переводя взгляд с Мерсе на Катерину.

Русская улыбнулась.

– Но все-таки…

– Не спорь со мной, – прервал Уго, а Катерина легонько встряхнула Мерсе за плечи.

Та нервно рассмеялась.

– А что мы будем делать с Арнау? – спросила Мерсе. – Мы ведь не можем принести его в таверну, здесь будут искать в первую очередь. А если мы сбежим… то куда нам идти? Нас будут преследовать. Две женщины и мужчина с маленьким ребенком. Мы привлечем слишком много внимания. Мы даже из принципата выехать не успеем.

– Ты права…

– А если он заплачет? – перебила Мерсе, уже представив себя с сыном на руках. – Может быть, он проснется и заплачет… Я не смогу его нести, – добавила она с тоской, вспомнив, как перепугался Арнау на берегу, – не смогу…

– Мерсе…

– Придется вам его нести, батюшка, – снова перебила Мерсе. – Я не смогу!

– Хорошо, я его понесу, – согласился Уго. – Меня-то он вспомнит, хотя, судя по словам Герао, вряд ли малыш будет слишком шуметь.

Мерсе кивнула.

– А потом? – спросила она. – Что мы будем делать потом?

Все смотрели друг на друга молча, затаив дыхание. Ни Уго, ни Мерсе не осмеливались высказать предложение, вертевшееся у них на кончике языка: они бы разрушили надежды и мечты Катерины и виной тому был бы ребенок, с которым ее почти ничего не связывало.

– Сбежим? – все же уточнила Мерсе.

– Спасибо, милая, но если мы сбежим, – сказал Уго, – сразу узнают, что это были мы, и найдут нас, где бы мы ни были. Мы должны оставаться здесь, в таверне, чтобы отвести от себя подозрения. Надо отыскать кого-нибудь, у кого можно спрятать ребенка.

– Позовем на помощь вольноотпущенников, – предложила Катерина. – Они не подведут.

– Это опасно, – возразил Уго.

– Может быть, но они нам многим обязаны и заслуживают нашего доверия.

– Все тайное в конце концов становится явным, – сказала Мерсе. – Спрятать ребенка нелегко. Он ест, плачет, он должен выходить на улицу, играть… Его обязательно кто-нибудь увидит. И всегда найдется тот, кто захочет продаться графине, которая, несомненно, объявит об исчезновении мальчика и поставит на уши всю Барселону.

– Да, но мы ведь не можем заставить его исчезнуть.

– Или можем, – перебила Мерсе.

Все, включая Педро, стоявшего у бочек, вопросительно на нее взглянули.

– Это как? – спросил Уго, хотя в целом уже представлял себе ответ.

– В Бонрепосе. Это единственное место, куда они точно не сунутся. Им такое просто не придет в голову. – Мерсе замолчала. Несколько секунд в таверне было слышно только ее взволнованное дыхание. – Она его примет, – сказала наконец Мерсе, – должна принять. То, что матушка не сделала для меня, она сделает для внука.

Катерина и Уго крепко задумались. Решение было неплохим – хоть исход и зависел от воли той, которая однажды уже отказала им в помощи.

– А если она его не примет? – спросил Уго.