Наследница

Галина достала пачку сигарет и закурила. Руки ее безбожно дрожали. Нужно успокоиться. Только вот — как? План вступал в главную фазу. От сегодняшнего дня зависело многое. Вернее, не многое, а — все! Аня смотрела на нее, улыбаясь.

— Чего волноваться? Хочешь, я сама схожу…

— Нет!

Галина ответила слишком поспешно и слишком резко. Аня посмотрела на нее удивленно.

— Пойду я, — отчеканила ей Галина. — Павел Антонович поручил мне проследить, чтобы все было, как нужно, и я выполню его просьбу. Так что оставайся здесь и не вздумай выходить.

Она вылезла из машины, бросила сигарету в снег, поправила чалму на голове.

— Дай-ка паспорт.

Аня протянула ей паспорт. Галина раскрыла его и внимательно осмотрела сначала штамп о регистрации брака, потом — фотографии. На первой Аня была совсем на себя не похожа. По-детски пухлые губы и щеки, унылый взгляд и тонкая шея. На второй лица практически не было видно.

Во все стороны торчали крашеные патлы, на ресницах — килограмм косметики, рот — черный.

Галина вернулась в машину.

— Знаешь, — сказала она Ане примирительно, — у меня сейчас тяжелая полоса в жизни.

Девушка понимающе закивала.

— Спала плохо, — продолжала Галина. — Уснуть удалось всего часа на три. Выгляжу — как… Я подкрашусь, пожалуй. Не следует идти туда в таком виде. Хорошо?

— Конечно, — улыбнулась Аня. — Я понимаю. Павел терпеть не может, когда…

— Вот-вот, — вздохнула Галина. — Я только сейчас подкрашусь, а потом смою, чтобы его не раздражать.

— Ты тоже его боишься? — тихо спросила Аня.

Галина натянуто улыбнулась, но ничего не ответила. Она достала косметичку, маленькое зеркальце и принялась штукатурить ресницы, пока с них на щеки не посыпалась тушь. Рот она обвела коричневым карандашом, чтобы казался больше, и покрасила темно-бордовой помадой.

— Здорово! — восхитилась Аня.

— Ты так считаешь? — ухмыльнулась Галина. — Ладно, я пошла. Жди.

Она вошла в здание банка. У первой же двери в комнатке сидел милиционер. Галина предъявила ему паспорт Ани и глупо улыбнулась:

— Мне к Татьяне Михайловне. Ей звонили.

— Проходите, вы записаны. Пятый кабинет. А вот еще, — он пробежался глазами по списку, — некая Светлова? Она позже подойдет?

— Возможно, — снова улыбнулась Галина.

Миновав милицейский пост, она попала в большой холл с двумя глубокими креслами и маленьким столиком, заваленным красочными иллюстрированными журналами. Далее тянулся длинный коридор. Кабинет номер пять Галина отыскала в самом конце этого коридора, но не вошла, а развернувшись, на цыпочках поспешила обратно. Помахала у милиционера перед носом телефоном:

— Позвонила Галочка Светлова, я выйду ее встретить, и мы обе тут же вернемся.

Она поспешила к машине, позвала Аню. Паспорта на этот раз милиционер у них не спросил, а просто открыл дверь. Галина усадила Аню в кресло и сунула ей под нос женский журнал.

— Ты почитай пока, а я сейчас. Только очень прошу — не двигайся с места.

Аня потянулась было снять мохнатую лисью шапку, но Галина схватила ее за руку.

— Не стоит, — сказала она шепотом. — В шапке ты кажешься взрослее. Здесь ведь многие хорошо знают Павла Антоновича. Не нужно, чтобы ходили разговоры о его слишком молодой жене.

— А-а-а, — протянула Аня. — Понимаю, — и с неподдельным интересом уткнулась в журнал.

Галина снова пошла по коридору. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, ноги не слушались. Такого страха она никогда в жизни не испытывала, а потому не знала, как же с ним справиться. С каждым шагом дыхание ее учащалось, а ноги становились ватными.

— Можно?! — наконец заглянула она в пятый кабинет.

— Входите, — пригласила пожилая женщина. — Вы… — она вопросительно смотрела на Галину, приглашая помочь ей.

Одно мгновение, пока мысли взорвались в голове, перемешались и потянули ее куда-то в омут, пока она молчала и думала о том, что еще не поздно все переиграть, ничего не предпринимать и сделать Аню наследницей Синицына, это мгновение показалось ей вечностью. И даже промелькнула мысль, что главный бухгалтер все поняла, сейчас нажмет кнопочку, вызовет милиционера и Галину выпроводят под белы рученьки. А потом всплыло лицо Глеба со страшным оскалом…

— Я Анна Семеновна Синицына, — глупо улыбнувшись банкирше, решительно заявила Галина.

С этими словами она сняла с головы чалму и тряхнула коротко остриженными пепельными волосами, которые тут же занавесили половину ее лица.

22 декабря 2000 года. Ашхабад

В то самое время, когда Галина стояла в банке перед главным бухгалтером, Глеб разыскал в Ашхабаде Бориса Павловича Синицына. Мужик был огромный, пятерня — с аэродром, не ботинки — лыжи. Такого трудно стукнуть по голове, пожалуй, и не заметит. Да еще Галина рассказывала, что Синицын-старший сыночка закодировал. Стало быть, тот не пьет. А трезвый он вряд ли просто так в руки дастся.