Наследница по найму

– Мало что о вашем семейном древе еще неизвестно слугам, которые трудились в Уайтфорд-Хаусе. Обрывок разговора тут, кем-то брошенная фраза там, и картинка складывается. Осмелюсь предположить, что если бы я решила навестить сегодня остальных слуг, покинувших Уайтфорд-Хаус, то вам не пришлось бы рассказывать, что происходило на собрании.

Чейз наблюдал, как золотые отблески тлеющих углей складываются на ней в узоры.

– И все же вы пригласили меня.

Фраза застала ее врасплох, легкая улыбка замерла на губах. Он воспользовался паузой, чтобы придвинуться к дивану и сесть рядом с ней, повернувшись так, чтобы как следует рассмотреть огненные узоры.

Она слегка отодвинулась.

– Я позволила вам прийти сюда, потому что мне было удобнее узнать о собрании от вас.

– Так в этом все дело? Как-то иначе воспринимается настроение в этой комнате сегодняшней ночью, да и вчерашней.

Теперь она смутилась, и выглядело это очаровательно, в основном потому, что обычно она проявляла лишь несгибаемое самообладание.

– Я не могу вам доверять, – пробормотала Минерва скорее себе самой.

– Не можете – и не надо. Достаточно просто меня поцеловать.

– Вы явились в мой дом в поисках доказательств, что это я убила герцога. О каких поцелуях речь?

– А мне кажется, вы не против.

– Вы даже не отрицаете, что по-прежнему подозреваете меня.

– Мы обязательно об этом поговорим. – Он наклонился, отметив, какими темными и глубокими стали ее глаза в полумраке. – Потом.

Он коснулся ее губ своими, не обращая внимания на внутренний голос, твердивший, что теперь все еще больше запутается.

Минерва не стала уклоняться от поцелуя. Ему пришло на ум, что она просто слишком растерялась, чтобы сопротивляться, но мягкость ее губ и тепло их соприкосновения отвлекли его от этой мысли. Поцелуй из очень легкого и нежного постепенно переходил в страстный и требовательный. Чейз понял, что она не попросит его остановиться, и заключил ее в объятия.

Она приготовилась испытать печальные безжизненные эмоции, которые посещали ее каждый раз, когда она всерьез задумывалась о близости с мужчиной, но сейчас на них не было и намека, напротив: его поцелуй вдохнул в нее жизнь. Она не смела шелохнуться, чтобы не спугнуть эти новые ощущения. Она не могла понять, что с ней происходит: объятия этого мужчины вызывали восторг, а не отторжение.

Это, конечно, ненадолго, не может быть надолго, и все-таки на мгновение она представила, будто доверяет ему, отказываясь обращать внимание на тревожные звоночки в голове и позволив телу жить своей жизнью.

В крови вскипело то тихое восторженное чувство, которое когда-то было ей знакомо, и это было куда приятнее того, что ей недавно довелось испытать во сне. Женское естество, которого она лишилась во всех возможных смыслах, вдруг подняло руку над промозглой водой, в которой почти утонуло, и ее душа крепко ухватилась за эту руку, чтобы не потерять ее снова.

Это означало, что поцелуй нельзя прекращать. Она осознавала каждую секунду, отмечала, как тепло, разливавшееся по телу от каждого его прикосновения, переходит в нечто большее, ощущала, как его руки ложатся ей на спину и талию. Она обо всем позабыла и просто поплыла по волнам чувств, глядя на себя словно со стороны.

Он взял в руки ее лицо и взглянул в глаза. Он не улыбался, не хмурился, но смотрел так внимательно, что на мгновение прелесть происходящего померкла.

– Вы так и не поцеловали меня, – заметил Чейз. – Вы не хотите? Если это так и я превратно истолковал…

Минерва заставила его замолчать, коснувшись его губ своими. Видимо, она все сделала правильно: он вновь перехватил инициативу и больше ни о чем не спрашивал.

Она понимала, что так не могло продолжаться: скоро все будет испорчено. Какой-то темный уголок ее души ждал этого момента, в то время как все ее существо наслаждалось минутой обновления, пока не поздно.

Постепенно ее охватывало настоящее влечение, изменяя ее, вызывая в ней странный голод, который все усиливался. Она отдалилась от своих мыслей, от рассудка… от самой себя. Его руки ласкали ее, уже далеко не скромно и нежно, заявляя о его возбуждении и все возрастающей страсти.

То, как собственнически он сжимал ее в объятиях, должно было ее встревожить, но не встревожило, и какая-то часть, пусть ничтожная, осознавала происходящее, время и место, а властность Чейза напомнила ей о собственной уязвимости. Это лишь сильнее возбудило ее чувства. Первобытный внутренний голос требовал, чтобы он не останавливался, но голос разума оказался громче. Она не могла забыть, как они встретились впервые и зачем он пришел помимо наслаждения.

Увы, она прервала поцелуй. Поборов искушение обнять Чейза и прижаться к нему, Минерва положила руки ему на грудь и отстранилась.

– Вам лучше уйти.

Он не стал пытаться соблазнить ее или выказывать разочарование. Даже если он рассчитывал на большее, то явно смирился с тем, что этим сегодня все и закончится.

Еще один поцелуй, очень нежный и легкий, и он отпустил ее.

– Вы правы: надо выспаться. Слишком долго вы трудились как служанка.

– Да, я пойду спать.