Наследница в алых шелках

– Это одна из причин моего приезда. Мне нужно тебе кое о чем рассказать. Я снял комнату в «Темной лошадке». Там нам не придется перекрикивать грохот экипажей.

Розамунда остановилась и поглядела на него. Ему не надо было ее слышать, чтобы понять вопрос, он и так его знал. Ему стало больно от ее недоверия, но они все-таки расстались в гневе.

– Я не из тех мужей, кто настаивает на своих правах, Розамунда. Надеюсь, это обо мне тебе известно.

Она кивнула, и они пошли в сторону постоялого двора.

Розамунда вовсе и не думала, что Кевин станет что-то требовать. Она подозревала, что он попытается ее соблазнить. И не была уверена, что сможет отказать, если это произойдет.

Его слова успокоили ее. Они зашли в комнату, которую он занимал – уютную и окнами на улицу, а не во двор. По крайней мере, там не пахло лошадьми.

На столе стояла наполовину пустая бутылка вина.

– Хочешь? – показал на нее Кевин, пока придвигал к столу второй стул. – Присаживайся, если хочешь.

Она обычно не пила днем, но теперь это показалось ей неплохой мыслью. Она села и приняла из его рук небольшой бокал кларета. Заметила у умывальника кисточки и бритву и видневшийся сквозь приоткрытую дверь гардероба сюртук. На кровати лежала стопка бумаг. Должно быть, чертежи труб.

Тянулось время, пока они сидели молча. Она не могла не глядеть на него, хотя ее одолевали воспоминания, от которых становилось то радостно, то грустно. Именно этого она надеялась избежать – полной вот таких моментов жизни, когда при виде Кевина в ней загорается любовь, а следом тут же приходит болезненное осознание того, что любить его было глупой ошибкой.

– Магазин выглядит замечательно, – наконец прервал тишину Кевин, отпив из бокала.

– Я им очень горжусь. Даже больше, чем лондонским. Хорошо было вновь тут оказаться.

Он покрутил бокал, глядя, как играет на стенках вино.

– Думаешь остаться здесь?

– Ненадолго. Мне нравится быть рядом с Лили. Нам уже много лет не удавалось провести вместе дольше пары дней зараз. Мы заново узнаем друг друга.

– Мне нужно было поехать за тобой? – спросил он. – Ты этого ожидала?

В этом весь Кевин. Несколько любезностей в тщетной попытке быть учтивым, затем внезапный переход к тому, что его действительно волнует.

– Мне бы это совсем не понравилось.

– Другая женщина могла бы этого ожидать, но, по-моему, не ты.

– Ты имеешь в виду, этого могла бы ожидать леди? Шляпницы-простолюдинки не играют в такие игры.

Судя по глазам, он заметил, что она описала себя его словами.

– Ты не дала мне возможности извиниться за свое поведение в тот день. Ты просто уехала.

– Я уехала не из-за тебя. А из-за себя.

– В любом случае, я прошу прощения.

– Если хочешь, мы можем сделать вид, что ты сказал то, чего на самом деле не думал, потому что разозлился. Вот только в гневе люди говорят именно то, что им хочется сказать. У них вырывается правда, которой они обычно не произносят. Я тебя за это не виню. Я даже не возражаю, хотя притвориться было бы легко. Просто ты напомнил мне, кто я такая. Что я такое. Почему мы поженились. Мне надо было немного с этим пожить, чтобы ты меня не отвлекал.

Кевин встал и обошел вокруг кровати.

– У меня здесь документ, на котором нужна твоя подпись. Это одна из причин, почему я потревожил тебя. – Он взял с кровати стопку бумаг, затем вернулся на свое место. – Он имеет отношению к предприятию.

– Я отказала свою половину тебе. Моя подпись уже не нужна.

– Твоя попытка отдать мне свою половину не имеет законной силы. У тебя не было свидетеля. Нет никакого подтверждения, что ты вообще что-то подписывала. К тому же, как я недавно узнал от мистера Сандерса, если ты когда-нибудь захочешь продать половину или кому-то ее передать, тебе нужно будет заявить об этом в присутствии судьи, прежде чем распоряжение вступит в силу, чтобы не подумали, что я принудил тебя к этому. Закон очень подозрительно относится к замужним женщинам, которые кому-то передают имущество, поскольку это может происходить под давлением.

– Как досадно. Ты попросил мистера Сандерса выправить все как надо? Дело в этом? Мы найдем свидетелей и займемся этим сегодня же.

– Я не думал этого делать. Тебе нужно подписать кое-что другое. – Он протянул ей свернутый документ. – И нам все равно понадобятся свидетели.

Розамунда узнала плавный и изящный почерк секретаря. В развернутом виде толстый пергамент свисал ей по самые колени. Ей понадобилось довольно много времени, чтобы вникнуть – частично оттого, что она по нескольку раз просматривала параграфы, чтобы до конца уяснить их смысл.

– Похоже на соглашение с мистером Лавлейсом.

– Это оно и есть. Четверть предприятия ему и четверть компании, которую он образует, нам. – Он протянул ей еще один свернутый документ. Вторая половина сделки тут.

Она изумленно опустила пергамент.

– Ты с ним говорил?

– Мне это посоветовала одна очень проницательная женщина. Прошло несколько дней, но я в конце концов прочел его предложение.

– Тебе понадобилось столько времени, чтобы перестать злиться?

Он взял у нее пергамент и положил на стол. Подался вперед так, что они почти коснулись носами.