Наследница в алых шелках

Что бы там ни было, пришлось подождать, поскольку Фелисити двинулась вслед за Минервой и расположилась рядом, чтобы поговорить по душам.

– Полагаю, выходка Долорес за ужином удивила вас, – сказала она. – А я предупреждала.

– Я знаю, что все недовольны завещанием. Это понятно.

– Не о том речь. – Фелисити понизила голос. – Я о смерти последнего герцога. Его столкнули. Все так думают, и неважно, что написано в официальном заключении. Кто-то… – Она умолкла на полуфразе и опустила глаза, словно этих слов нельзя было говорить.

Минерва делала вид, что не слышит, но теперь повернулась на стуле, чтобы вступить в разговор.

– Это не ее забота, Фелисити. И ничего не доказано.

– Не доказано благодаря Чейзу. Он должен был так или иначе это доказать. Своими частными расследованиями. Вот только не доказал. Даже после того, как я отправилась к нему и Николасу и сказала…

– Довольно чепухи, – бросила Минерва, натянуто улыбнувшись. – Твое откровение ничего не доказало.

– Он не был во Франции, как заявлял. Уолтер потрясен, что никто не озаботился обратить внимание на этот факт. Можно подумать, что… – Она снова осеклась на полуфразе и указала на Розамунду: – Она имеет право знать, если собирается…

– Мисс Джеймисон, если желаете узнать больше об этом деле, прошу вас, скажите мне, и я попрошу Чейза все разъяснить, – многозначительно сказала Минерва. – Это едва ли тема для застольных бесед.

Глаза Фелисити сузились, она бросила на Розамунду злобный взгляд и встала.

– Покончим на этом, вот только одно скажу, мисс Джеймисон. Что бы вы ни делали, не делайте Кевина Реднора наследником вашего новообретенного состояния.

Она удалилась, гордо подняв голову.

– Очень любезно, что вмешались и спасли меня, Минерва. Хотя теперь мне придется испросить разъяснений, верно?

– Они, по крайней мере, будут точными, – ответила Минерва. – Идемте на террасу, поговорим о более интересных вещах.

Вечерний воздух был удивительно свеж. Розамунда не возражала против того, чтобы на время оторваться от женщин семейства Реднор.

Они с Минервой прогуливались вдоль балюстрады и глядели на небольшой, но ухоженный сад. Когда они как можно дальше отошли от гостиной, Минерва остановилась.

– Я кое-что еще узнала о человеке, которого вы просили меня разыскать.

Чарлз. Она вдруг осознала, что уже пару дней совсем не думала о нем.

– Он вернулся в Англию?

Минерва покачала головой.

– И не ожидается.

Минерва стояла лицом к саду, а это означало, что лица Розамунды она не видела.

Розамунда была благодарна Минерве за ее деликатность, за позволение переварить эту новость без посторонних глаз. Чарлз всегда любил сезон, и она думала, что он вернется к его началу. Но думала, как оказалось, зря и зря позволила старой мечте разыграть представление у нее в голове со сценами романтического воссоединения.

Весь ее восторг по поводу нового дома резко испарился. Уроки показались глупой авантюрой. Она могла снять дом в другом районе за треть теперешней цены. Шляпнице не нужно жить на Чэпел-стрит.

– Как вы это узнали? – спросила она, чтобы молчание не показалось таким тяжелым, хотя угольки надежды еще теплились, говоря, что Минерва может ошибаться.

– Мы поручили агенту подружиться с одним из слуг того семейства. Не заметив никаких признаков скорого возвращения молодого человека, наш агент выведал у слуги эту информацию.

– Вы приложили массу усилий. Я не просила вас об этом узнавать.

– Я подумала, что вам захочется знать.

Если Минерва так подумала, то наверняка догадалась и об остальном. Какая у Розамунды еще могла быть причина интересоваться Чарлзом, кроме прежних нежных чувств?

В гостиной кто-то принялся играть на пианино. Из-за закрытых дверей мелодия приглушенно просачивалась на улицу, нарушая тишину позднего вечера.

– Благодарю вас. Отрадно знать. Полагаю, что в Париже гораздо интереснее, чем в Лондоне, даже во время светского сезона.

– Говорят, что для кого-то так и есть. – Минерва наконец повернулась к ней. На ее лице не было жалости, но были доброта и сочувствие. – Полагаю, мне следует вернуться к остальным. Почему бы вам немного не подышать вечерним воздухом?

– Пожалуй, я так и сделаю.

Оставшись одна, она дала волю поднимавшемуся внутри разочарованию. Оно поглотило ее так, что ни для чего другого места не осталось. Тупая боль непроглядной тоски заглушила даже мысли о том, не вела ли она себя как дурочка.

Когда на глаза навернулись слезы, Розамунда мысленно влепила себе пощечину. «Довольно». Ее план по-прежнему имел смысл. По крайней мере, для Лили. И вообще, Чарлз, в конце концов, однажды вернется. Его дом – в Англии.

– Сбежали ото всех, да?

Вздрогнув, она обернулась и увидела, как по лестнице из сада поднимается кузен Кевина Филипп. В столовой была дверь, выходившая на садовую террасу. Шагал он как-то неуклюже, словно боясь потерять равновесие.

Его лицо еще хранило остатки мальчишеских черт, заметных у мужчин и после двадцати. На нем был уродливый жилет и узкий сюртук, модные среди лондонской аристократической молодежи.

– Просто захотелось свежего воздуха.