Наследница в алых шелках

– Это еще не самое худшее. – Она повернулась и поглядела на него. – Он увидел мой дорогой наряд. Прочел адрес на карточке. Узнал, что вы мой друг. Заметил, что я теперь лучше разговариваю, и ему показалось странным, что Лили в школе. Все, что, как мне казалось, делало меня достойной его, он принял за свидетельства того, что… что я…

– Он так и сказал?

Розамунда кивнула, потом снова откинула голову ему на плечо.

– Я не знаю этого человека, но он мне уже не нравится, – сказал Кевин, не в силах молчать теперь, когда стало ясно, что ее сегодня глубоко оскорбили. – Не потому, что он заставил вас плакать, хотя это веская причина. Простите меня за откровенность, если у вас еще остались к нему чувства, но он мерзавец. Он соблазнил невинную девушку, которая была под покровительством его семьи, вскружил ей голову, намекая на будущее замужество, а потом обесчестил и бросил на произвол судьбы. После чего не предпринял ни малейшей попытки искупить свою вину или хотя бы позаботиться о вашем выживании. А потом вы снова появляетесь перед ним, по-своему еще невинная, и он вас оскорбляет.

Во время этой тирады она повернулась и теперь глядела на него. Настала ее очередь поцеловать в щеку того, кто потерял самообладание.

– У вас нет причины злиться на него, – проговорила Розамунда. – Вы его не знаете.

– Тем хуже. Скажите мне его имя.

– Зачем?

– Я вызову его на дуэль.

Ее глаза округлились.

– Нельзя. Это опасно.

– Не для меня.

– Вы этого не знаете.

– Люди вроде него слишком самоуверенны, чтобы тренироваться в достаточной мере. А я, наоборот, провел массу времени, шлифуя свое мастерство. – Он заметил, как сильно она встревожилась. – Не волнуйтесь. Я его не убью. Назовите же имя.

– Нет. Нет, нет, нет. – При каждом слове она хлопала его по плечу. – Тронута, что вы хотите биться за мою честь, но так не годится. Я жалею, что была с вами откровенна, раз вам пришла в голову такая мысль. Тотчас же переключитесь на что-нибудь другое.

Ее выговор заставил Кевина взять себя в руки. Он закрыл глаза. И переключился на другое. На нее.

– Так-то лучше, – сказала она почти счастливым тоном.

Он не открывал глаз и представлял ее в красном шелковом платье, как вчера вечером.

– Вы рассказали ему о наследстве?

– Нет.

– Так даже лучше. Иначе он бы вам солгал, разыграл бессмертную любовь.

– А я бы ему поверила, потому что хотела верить. Я не рассказала из страха, что он решит, будто мы с герцогом… А он все равно счел меня именно такой.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Вы красивы и желанны и соображаете куда более чем «немного», Розамунда. Вы слишком хороши для него и правильно от него избавились.

Она подняла лицо и поглядела на Кевина.

– Обещаете, что не вызовете его на дуэль?

– Если вы настаиваете. – В знак заверения он поцеловал ее в лоб.

На ее лице мелькнуло удивление. Ему подумалось, что она, должно быть, вернулась в гостиницу, считая себя недостойной вообще ни одного мужчины. Если так, будь проклят этот подлец.

Он снова ее поцеловал – в щеку, а потом в губы. Прижал к себе и накрыл ее затылок ладонью, чтобы поцелуй продлился подольше.

А потом, будучи человеком порядочным – джентльменом, Зевс его подери, – Кевин встал и пошел обратно к окнам террасы.

Остаток вечера Розамунда провела одна в своих апартаментах. Заказала ужин в номер и отпустила камеристку.

В ее голове проносились самые разные мысли. Возможно, следует узнать, не сможет ли мистер Сандерс аннулировать аренду дома. Теперь такой большой дом ей не нужен. Возможно, надо сказать учителям, что и уроки ей не понадобятся. Весь ее план упирался в Чарлза и теперь казался ей чрезвычайно глупым.

Когда сгустились сумерки, она переключилась на свои магазины и стала утешаться тем, что строила планы. Но даже тогда потрясение от встречи с Чарлзом не отпускало ее. Она больше не скорбела, но продолжала чувствовать себя потерянной, смешной и… запятнанной. Это напомнило ей о вечере, когда ее оскорбил Филипп Реднор, вот только сегодня Чарлз сделал это своими словами и поведением.

То, что она любила его, что несла эту любовь в себе до самой их встречи, делало все гораздо горше, чем в случае с Филиппом.

Розамунда приготовилась спать, а потом лежала, не в силах уснуть. Она поняла, что сегодня Чарлз отнял у нее нечто большее, чем девичью мечту. В душе образовалась огромная дыра. Она даже засомневалась, знает ли вообще себя нынешнюю.

Зря она стала разыскивать Чарлза. Можно ведь было просто продолжать жить, как жила, веря в то, во что ей хотелось верить. Можно было притвориться, что наследство сделало ее леди, и наслаждаться поездкой в Париж. И тогда ее по-прежнему радовали бы все перемены, происходившие в ее жизни.

Со стороны выходящего на террасу окна раздался какой-то шум. Окна в гостиной она оставила открытыми и теперь услышала, как обитатель соседних апартаментов закрыл и запер свое окно.