Наследства

Жюльетта Муан еще немного прожила в квартире на вилле «Нут», после чего обосновалась в доме престарелых недалеко от Со, где с наслаждением мучила аудиторию нескончаемыми повторами, которыми сыпала без перерыва.

* * *

В это же время, на одной немецкой вилле, Хуго Дегенкамп выпил яду, дабы избежать унизительной дряхлости весьма преклонного возраста. Мужественная смерть, достойная древних, которую хорошо бы понял господин Феликс Мери-Шандо. Перед этим поступком Хуго Дегенкамп даже решил побриться. Он во всем проявлял характер.

Тогда-то и началась долгая старость Антуанетты: она осталась там же, где они жили вдвоем, одна посреди книг, рисунков и воспоминаний. С возрастом ее любовь к сильным духам переросла в неумеренную страсть, и она буквально разорялась у «Герлена». Постепенно теряя обоняние, она забывала обо всяком чувстве меры, и при ее приближении люди иногда застывали как громом пораженные.

— Es ist zu viel, — говорили ей подруги.

— Wirklich?[7]

И она удивленно смотрела на них старыми оливковыми глазами.

* * *

Иммунитет у Седрика заметно ухудшился, и количество некоторых клеток сократилось до четверти нормы, так что пришлось пройти лечение, чтобы не подхватить пневмоцистис каринии — частую причину смерти среди больных СПИДом, а затем каждый месяц делать специальную сложную ингаляцию. Хотя лекарство и препятствовало слишком быстрому распространению вируса, оно также сдерживало образование кровяных телец в мозговом веществе. На Седрика навалилась огромная слабость, вскоре он уже не мог стоять в парикмахерской на ногах, и пришлось уйти с работы, после чего ему всего полгода выплачивали зарплату, а затем он должен был жить на пособие. Тем не менее, благодаря приятелю, он устроился мастером по парикам в Театр дю Шатле — платили мало, но можно было работать сидя. Актеры и танцоры были с ним особенно любезны, но, несмотря на эту душевную атмосферу, ему иногда приходилось обслуживать до двадцати пяти париков в день — такое положение вещей, в сочетании с дорогой от дома до Парижа, его изматывало. По воскресеньям он отсыпался, все же порой находя в себе силы написать матери.

Дорогая мама,

надеюсь, у тебя все по возможности хорошо. А у меня все очень хорошо, я больше не работаю парикмахером и нашел себе место гораздо интереснее во всех отношениях. Теперь я часть огромного ансамбля Театра дю Шатле и без конца укладываю прически… Это потрясающе, и работа мне очень нравится. Одним словом, я поднялся по социальной лестнице. Надеюсь, ты больше не страдаешь от своего ревматизма, и я с радостью приеду повидать тебя летом. Береги себя, мама. Целую тебя от всего сердца.

Твой любящий сын, Седрик.

Р. S. В Париже изумительные показы мод, и на них демонстрируют необычные прически. Я изредка туда хожу.

Летом Седрику назначили лекарство от токсоплазмоза, из-за которого в левом глазу отслоилась сетчатка: изображение стало туманным и искаженным, а лазерную операцию врачи сочли слишком рискованной. Тогда Седрику пришлось отказаться даже от работы мастера по парикам, а редкие друзья окончательно от него отдалились, и он потерял нескольких, пораженных тем же недугом.

Каждое утро после пробуждения он внезапно осознавал реальную ситуацию, его вновь охватывал ужас, сон заканчивался и начинался действительный кошмар. Однажды он увидел молодую крысу, которая без страха смотрела на него, сидя на заднице и скрестив перед собой тонкие розовые лапки. Крыса с внимательным видом склонила голову на плечо, а через пару минут спокойно ушла через вентиляционное отверстие. На следующий день, в тот же час, Седрик увидел ту же крысу на том же месте и вечером, перед сном, оставил для нее сухарик. Еще через день он отважился протянуть ей крутое яйцо. Крыса помедлила, осторожно взглянула и очень быстро откусила, не задев зубами пальцев Седрика. Вскоре этот утренний подарок превратился в ритуал, а затем подарки сменились играми. Крыса получила имя Астерикс и была настолько рассудительной, что никогда не появлялась при социальной работнице и медсестре, приходивших проведать Седрика, — двух фефелах, которые всячески его гнобили:

— Небось, СПИД‑то тебе не по почте прислали?.. Ну так знай помалкивай. Не от деда ж он тебе в наследство достался?