Наследство Каменного короля

- Гилзуф Кармах! Урк’шахх надвин! – потрясая своими секирами, завывали дхарги, и через несколько мгновений их сопровождала уже целая толпа, кричащая, хрипящая и пританцовывающая от возбуждения. Взрослые дхарги-мужчины в расшитых набедренных повязках, женщины в каких-то рубищах до колен, и даже дети – и все с целыми связками бус и ожерелий. Вытаращив глаза, Гуго только диву давался, разглядывая беснующуюся толпу: в основном с волчьими мордами и свиными рылами, а нередко со змееподобными головами, покрытые даже не шерстью, а поблёскивавшей чешуёй.

- О, боги, - вдруг ошарашенно пробормотал он, – а это что?!

В огромные телеги, стоявшие перед некоторыми домами, были запряжены, или просто привязаны к толстым столбам странного вида животные, вызвавшие оторопь у всех четверых. Ящеры десяти футов высотой, с длинными могучими хвостами, стоя на мощных задних лапах – передние напоминали скорее никчемные отростки, - неторопливо обгладывали листья с веток деревьев.

- Глорхи, - прошептал Миртен с изумлением, – никогда не видел их вживую, и уж точно не предполагал, что их можно приручить…

В Бараш-Дуре имелась всего одна главная улица, но широкая, от которой вправо и влево отходили проулки помельче, с такими же домами и множеством других строений: хлевов, из которых доносилось поросячье хрюканье, сараев, складов и мастерских. Отовсюду слышались лай собак, перестук кузнечных молотов, почти тонувшие в какофонии вполне привычных человеческому слуху звуков густонаселённого города. Привычных – если не считать пугающего вида его обитателей.

Каждый дом был двухэтажным, с дверными поёмами без створок: все входы просто занавешивались шкурами. Подведя своих гостей к их временному пристанищу, Гурх’хак зашёл первым, и тут же сделал знак остановиться. Склонившись в три погибели, он обхватил голову руками и что-то забормотал. Внутри прямо напротив входа стояла вытесанная из камня жутковатая фигура сидящего на корточках дхарга с глазами из зелёных камней. Перед статуей в каменном же блюде тускло горела маленькая плошка с маслом.

- Мелошш’млах, - пробормотал шаман, искоса глянув на людей. – Отец отцов. Есть в каждом… э-э, рух. Рух, - повторил он, обведя вокруг рукой и с ожиданием посмотрев на Миртена.

- В каждом доме, - сказал тот. - Статуя предка есть в каждом доме.

- Так. - Шаман удовлетворённо кивнул. - Приветствовать.

Не рискнув повторять жест Гурх’хака, все четверо просто поклонились в сторону изваяния.

- Спать здесь. – Дхарг указал на несколько соломенных тюфяков. – И там. - Он ткнул кривым ногтем наверх, куда вела простая приставная лестница.

- Еда сейчас принести.

С этими словами он вышел, оставив друзей осваиваться в незнакомом пространстве. Осмотр не занял много времени: обстановка была крайне скудна. Вдоль стен на первом этаже стояло несколько полок с глиняной посудой, а в дальнем конце комнаты находился открытый кирпичный очаг. Огромный стол занимал всю середину помещения, а с потолочных балок свешивались пучки каких-то трав. На втором этаже – опять стол, только меньших размеров, и один, но широкий тюфяк на дощатом полу. И – статуэтки. Множество резных фигурок: деревянных, глиняных и каменных, разного размера, но в глазницах каждой из них непременно тускло поблёскивали по два мутноватых зеленоватых камня. Гуго даже наполовину вытянул из ножен свой меч, пытаясь сравнить его лезвие с материалом, из которого были сделаны глаза статуй.

- Похоже, - пробормотал он, - очень похоже. Тут у них, наверное, залежи этих камней. Целые горы сокровищ… С этими стекляшками никакие тени не страшны.

Миртен только пожал плечами. От твоего-то меча они гибнут, сказал он, а орочьи топоры теней всего лишь ранят. Скорее всего, только те камни по-настоящему драгоценны, что вделаны в посохи шаманов.

- Ранят – тоже дело, - рассудительно заметил Гуго. – А наши-то железки против этих тварей – даже бесполезнее, чем хворостина против медведя.

* * *

Откинув полог из медвежьей шкуры, Миртен вошёл в комнату на втором этаже. Эдмунд посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.

Сгорбившись, он сидел за высоким столом, грубо сколоченным из досок в три пальца толщиной. На столе лежала раскрытая книга, в которой маг признал дневник Яго. Толстая свеча жёлтого воска уже догорала, отбрасывая маленький кружок света на мятую страницу манускрипта, зажатую между пальцев юноши.

Миртен решительно подошёл к окну и распахнул ставни, впустив яркий сноп утреннего света; пылинки заплясали по комнате. Эд только слегка поморщился. Под его глазами обозначились тёмные круги, рот был крепко сжат, а свалявшиеся длинные волосы висели по обе стороны лица, почти доставая столешницы. Миртен уселся на скамью напротив него.

- Сир Эдмунд! – негромко позвал он.

Молодой человек продолжал смотреть прямо перед собой пустыми глазами.

- Эд, очнись…

Тот едва заметно передёрнул плечами.

- Я слышу вас, мастер, - с трудом разлепив спёкшиеся губы, сказал он. – Я… я прочитал книгу.