Наследство Каменного короля

- То-то и оно. Такие не делают в королевстве Корнваллис. Да и где-то еще среди людей. Эта штука из-за Вала, и она прочнее и острее всего, что ты видел когда-либо. В книгах пишут, что во время Первых войн людям удалось захватить несколько таких мечей, но у кого они сейчас, мне не ведомо. Скорее всего, где-нибудь в казнохранилищах – может быть, у короля, а может, у кого-то из светлейших эорлинов. Их два или три, не больше. И, кстати, любой из графов одарит тебя замком в обмен на это оружие. Вот, - Миртен аккуратно взял меч за лезвие и протянул его Гуго, - возьми. Тебе он пригодится больше, чем мне. И я посоветовал бы сделать для него ножны: даже можно просто тряпицей обмотать, чтобы не так в глаза бросался.

- Уф… спасибо. - Гуго взвесил меч. - Я могу попробовать, мастер Миртен?

- Пожалуйста. Только уж будь любезен, не на этих каменных колоннах – обрушишь ещё всю гору на нас…

- На камне?! На камне тоже можно?

- На чём хочешь. Я же сказал – этот меч прочнее и острее всего, что ты видишь.

Крепко зажав рукоять и стиснув зубы, Гуго огляделся и, остановив взгляд на одном из валунов величиной с человеческую голову, сильно размахнулся и обеими руками обрушил на него лезвие. Тут же потерял равновесие и упал, ошеломлённо потирая ушибленный локоть. Меч прошёл сквозь камень, как острый нож через кусок подтаявшего масла.

Миртен фыркнул.

- Я же говорил. Не было нужды так сильно замахиваться. И ещё неплохо бы тебе научиться получше обращаться с мечами. А то что-нибудь отрубишь себе ненароком…

Лекарь, глянув напоследок в сундук, поднялся с колен.

- Пойдём, - произнёс он, - здесь больше делать нечего. К завтрашнему утру мы должны доставить сира Эдмунда в Драмланриг. Да ещё, кстати, рыбы наловить.

Миртен лёгким шагом направился к выходу; Гуго шёл за ним, держа меч в руках и не в силах оторвать взгляда от тускло поблёскивающего лезвия.

Глава 3. Сайрус

Алиенора сидела на краешке своей необъятной кровати.

Прошло уже, наверное, около недели, из которых она не помнила ни дня. Последнее, что отчётливо запечатлелось в её памяти, был тот момент, когда страшное солдатское копьё с наконечником в локоть длиной дважды вонзилось в грудь Эдмунда. Её брата Эдмунда. Того единственного друга, кого она нашла и тут же потеряла.

А потом – провал. Какие-то тени, крики, чёрные сны, в которых она летела в нескончаемой пустоте. Палящий жар и мокрые от пота простыни. Ужасный холод, когда она сворачивалась на кровати калачиком, пытаясь согреться под грудой пуховых одеял. Кто-то совал ей в рот бутыли с водой, ложки, наполненные горькой дрянью, голоса рядом – то мужские, то женские. Ночи – когда очень темно и дни, когда откуда-то лился мутноватый свет. Зловонное дыхание наёмников, которые один за другим мучили и били её, то ли во сне, то ли наяву. Отец, который целовал её в лоб и обещал, что скоро приедет, и они вместе отправятся в прекрасный город Лонхенбург с высокими шпилями церквей и ажурными витражами. И то копьё, снова то копьё, которое раз за разом – бесконечно - вонзалось в бездыханное тело. Мы ведь никому его не отдадим, сестричка? Никому, Бланка. Всё в наших руках.

Она вспомнила всё. Внезапно. Действие волшебного эликсира Миртена закончилось, развеялось, как дым от дуновения ветерка. Сон? О, нет, это был совсем не сон. И не было никакого падения с лестницы, в чём она робко пыталась себя уверить. Был Дрого, и плеть из воловьей кожи, и пропахшая сыростью темница. А вспомнив всё, зарычала как дикий зверь.

Когда однажды утром Алиенора впервые с того дня осмысленно открыла глаза, незнакомая ей женщина тут же принесла большую плошку каши и бокал вина. Девушка съела всё. Аппетита не было, но сводимый судорогой желудок отчаянно требовал еды. А потом ей сообщили, что скоро придёт его светлость граф Клеймор, который хочет её видеть. Алиенора кричала вслед скрывшейся за дверью прислуге и перебила всю посуду, до которой смогла дотянуться. Дрожащие ноги даже не позволили ей дойти до двери. С трудом натянув на себя платье, которое ей заблаговременно положили на кровать, она вновь улеглась, подрагивая то ли от плача, то ли от бессильной ярости. Платье было роскошным, пошитым из дорогого тёмно-зелёного бархата с золотым узором. Алиенора даже не взяла на себя труд хорошенько зашнуровать его.

Спустя час пришёл он.

* * *

Алиенора сидела на краю кровати, тёмным взглядом уставившись на Рича Беркли. Граф, одетый, как всегда, во всё чёрное с серебром, стоял перед ней, расставив ноги и заложив руки за спину, с крепко сжатым ртом, и только уголки его прищуренных глаз подрагивали от всех тех мерзостей, что она ему наговорила. Наёмники, наверное, покраснели бы от смущения, услышав те слова, которые её светлость юная графиня Хартворд выплёвывала прямо в это ненавистное лицо.

Грудь девушки высоко вздымалась. Она замолчала, пытаясь прийти в себя. Граф, не шевелясь, стоял напротив. Минуту. Другую. Пять минут. Бесконечность.

- Хорошо, - наконец, выдохнула Алиенора, - я рожу вам сына. Или внука, или чудище морское, называйте, как хотите. Но у меня есть условие.