Насмешливое вожделение

«А что со знаменитым велосипедом?» — спрашивает Грегор.

Питер и Ирэн переглядываются.

«Не хватило места, — говорит Ирэн. — Пришлось выбросить».

«И теперь мы с ней уже неделю на него смотрим, — добавляет Питер, — потому что мусор не вывозят».

Он шагает к окну и смотрит вниз. Ирэн бросает взгляд на Грегора и быстро переводит блестящие глаза на экран. Замечает:

«Его больше не видно».

Питер берет с полки велосипедный звонок.

«Это на память», — говорит он.

Садится и делает глоток вина.

«Впрочем, это ты мне его продырявил», — говорит он.

Грегор смотрит на Ирэн. Ее глаза сверкают еще сильнее, нижние веки слегка подрагивают.

«Это был несчастный случай», — произносит Грегор.

«Ну, да, — говорит Питер и смотрит на Ирэн, — несчастный случай».

Ирэн заталкивает в рот полную горсть арахиса.

«Все нормально», — говорит Питер и смотрит на Ирэн.

Мусоровозы трогаются со стоянки и выстраиваются в колонну.

«Теперь мы ездим на тандеме», — говорит Питер.

«На тандеме?» — переспрашивает Грегор.

«Да, — отвечает Питер. — По Нью-Йорку на тандеме».

«Оригинально», — реагирует Грегор.

«Ну, да. Только есть одна психологическая проблема: кто рулит? Потому что тот, кто сзади, только крутит педали», — замечает Питер.

«И кто рулит?» — спрашивает Грегор.

«По-разному», — отвечает Питер.

Диктор что-то возбужденно рассказывает. Мусорщики едут по бесконечному Бродвею, народ им машет.

«Время, — произносит Грегор. — У нас говорят: время поднимать якоря».

«Ты так спешишь?» — спрашивает Ирэн.

«Да, — говорит Грегор, — у меня встреча в Колумбийском университете».

«В Колумбийском? — переспрашивает Питер, — звучит неплохо».

«Побудь еще, — предлагает Ирэн. — Выпей вина».

Питер бросает на нее взгляд, потом утыкается в колонну мусоровозов и долго молчит.

«Там что-то происходит», — говорит он.

4

С улицы слышится крик. Хор возбужденных голосов. Ирэн вскакивает и бросается к окну. Встает на цыпочки и высовывается из него по пояс. Когда она наклоняется, майка на спине задирается, так что становится видна гладкая кожа в веснушках. Крики на улице все громче. Слышен рокот множества грузовиков. Питер и Грегор тоже подходят к окну. Люди стоят на балконах и у дверей подъездов. Втроем они высовываются наружу. Мусоровозы едут по Шестой улице. От их грохота дрожит земля, на столе позвякивают бокалы. Грегор боком и рукой касается Ирэн. Она вздрагивает. Оба вздрагивают. Стрелка компаса оживает, начинает раскачиваться в наэлектризованном поле двух полюсов. Грузовики останавливаются перед домами и загружают мусор. Им машут дети.

«Начали, — произносит Питер, — вывозят».

«Господи, — говорит Ирэн, — наконец-то».

Они отходят от окна. Передышка.

Грегор подходит к столу и допивает остатки вина. Берет горсть арахиса.

«Теперь я смогу пробраться», — говорит Грегор.

«Я тебя провожу», — произносит Ирэн.

«Я сам его провожу», — говорит Питер Даймонд.

«Не пропадай», — произносит Ирэн Андерсон-Даймонд.

«Не буду», — отвечает Грегор.

«Пришли открытку», — говорит она.

«Пришлю, — отвечает он. — Не надо меня провожать. Я найду дорогу вниз».

5

Внизу стоял адский шум. Вся улица была забита мусоровозами. Перед домом с грузовика в кучу мусора тянулась железная челюсть, она вгрызалась в отходы и утаскивала добычу в разверзшуюся наверху бездну. Сделав несколько шагов, он обернулся и посмотрел вверх. Окно было открыто и пусто. Пустой глаз на лице серого здания. А внизу челюсть с хрустом зажала хромированный, слегка заржавевший велосипед и вместе с кучей мусора подняла в воздух. Мгновение он висел там, под сводом облаков с торчащими сломанными спицами и искореженными членами, потом сорвался и сгинул в разверзнутой пасти.

Он спустился по улицам, все еще заваленным мешками с мусором, среди грузовиков и криков мусорщиков. Томпкинс-сквер-парк уже вычистили. Он шел все быстрее. Направление выбирал приблизительно, на Манхэттене потеряться невозможно. Все ускорял и ускорял шаг, расстояние до цели сокращалось. Он поднял якорь, корабль плыл, воздушный шар взлетел, у висков мелькали тени небоскребов. Теперь он бежал, вдруг стало легче, он бежал по 1-й, повернул налево к Юнион-парку, бегом спустился по лестнице в метро и запрыгнул в открытую дверь вагона. Вышел на перекрестке 57-й, вверх по лестнице выбежал наружу, побежал по тротуару, потом по обочине, увернулся от тележки с салатом и овощами, А-В-С-C [ч] — черепки, человек одержимый, перепрыгнул бездомного, лежащего на земле, мимо текла и гудела автомобильная река; свернул к Центральному парку, побежал по дорожке для верховой езды, ноги увязали во взрытой копытами земле, поскользнулся на кучке лошадиного навоза, не останавливаясь, по узким тропинкам добежал до перекрестка у озера.

Сел на скамейку рядом с чернокожим человеком и судорожно перевел дух. Чернокожий прищелкнул языком и покачал головой.

«Где здесь зоопарк?» — спросил Грегор Градник, при этом его легкие присвистывали.

Черный взглянул на него и снова покачал головой.

«Да, — сказал он, — жизнь — это зоопарк».

И оглушительно рассмеялся.