Настасья Алексеевна. Книга 4

Закон был известен всем, как и то, что в случае непосредственной опасности людям, убийство животного может быть оправдано. Однако Настенька была согласна с тем, что опасности большой пока не было, так как здесь находилась большая группа, несколько мужчин с оружием. Но подниматься на место, откуда скрылся медведь, чтобы узнать, куда он пошёл и пошёл ли вообще или сидит, затаившись, ни у кого не было желания. Посовещавшись немного, все решили не рисковать, а сесть снова в лодки и отправиться назад в норвежский посёлок.

Рассевшись по своим местам, постоянно оглядываясь на берег в попытках разглядеть, не появится ли нарушитель их спокойствия, незадачливые путешественники отправились в обратный путь. Так завершилась первая встреча Настеньки с хозяином Арктики белым медведем.

7.

Возвратившись в Лонгиербюен, Евгений Николаевич и Настенька поспешили на норвежскую почту, откуда всякий раз, бывая в посёлке, забирали корреспонденцию, отправляемую жителям Баренцбурга и Пирамиды по международной почте, да посылки, приходящие от иностранных фирм по заказам разбогатевших на норвежские кроны торговлей русскими сувенирами счастливчиками бывших советских посёлков. Их по-прежнему иностранцы называли русскими посёлками, хотя в них работало много украинцев, да и других людей национальностей, коих было огромное количество в Советском Союзе. Фактор национальности при оформлении на Шпицберген не играл никакой роли, поэтому директор шахты в Баренцбурге был украинец, его заместитель армянин, а директор шахты на Пирамиде русский.

Однако в новой сложившейся в стране ситуации, когда все республики оказались разделенными между собой, у отдела кадров треста «Арктикуголь» возникла проблема. В основном ведь на Шпицберген набирали шахтёров с Донбасса, поскольку условия добычи угля в нём были схожими со Шпицбергеном, но Донбасс теперь находился как бы в другой стране. На первых порах всё шло по тем же накатанным рельсам, но тресту уже пришлось заключать договор с Украиной, как с отдельным государством, а оно потребовало уплаты налога за использование её рабочей силы. Так что становилось выгоднее брать шахтеров из других шахтёрских регионов России.

Но пока всё шло по-старому, Евгений Николаевич и Настенька с помощью почтальонов Хальге и Питерсена погрузили мешки с посылками и почтой в их почтовую машину типа лоадхоппер ярко красного цвета, в которую легко помещался багаж и хватало мета для пассажиров, и Хальге отвёз их к причалу, где начальников давно поджидал буксир.

Многопалубный круизный лайнер «Королева Виктория», который удачливые охотники за приключениями встретили по пути на Грумант, давно уже стоял у большого причала, на который только что начали сходить европейские пассажиры. Их тут же подхватывали автобусы и отвозили в посёлок.

Евгений Николаевич, глядя на красивое белое судно, подумал сейчас не о его красоте, а вполне прагматически, и потому сказал:

– Да, Настенька, на экскурсию у них здесь уйдёт около трёх часов, так что не исключено, что их величество заглянет к нам в Баренцбург сегодня к вечеру. Готовься.

– Я-то всегда готова, – ответила весело Настя. – А наши ченьчёвщики (так она называла торговцев на рынке) наверняка заметили проход корабля на входе в Ис-фиорд и уже готовятся.

– Настя, – укоризненно сказал Евгений Николаевич, подавая девушке руку, чтобы она перепрыгнул с причала через борт на палубу буксира, – я уже тебе говорил, что кораблями обычно называют только военные суда, а это, хоть и большой, но пароход, а ещё точнее теплоход.

– Пусть будет так – охотно согласилась Настя, направляясь вслед за Евгением Николаевичем внутрь буксира.

Спустившись по лестничке, по которой только что матрос Виктор, худой, как и все на буксире, и высокий парень спустил привезенные с почты мешки, они вошли в маленькую кают-компанию и сели за единственный столик друг против друга. В миниатюрном окошке из кухни сразу же появилась голова механика Кости:

– Обедать будете? У нас сегодня борщи и макароны по-флотски.

– Спасибо, Костя. Мы как раз голодные.

– Только подождите немного. Борщ подогреется, а я пока запущу машину. Хлеб сами можете взять.

Вскоре двигатель заурчал, и буксир, покачиваясь, отвалил от деревянного пирса. А несколько позже Костя уже подавал в окошко миски с парующим борщом.

Тем временем Евгений Николаевич развязал коричневый мешок с корреспонденцией, достал толстые пачки писем, охваченные резиновыми кольцами. Часть пачек передал с нетерпением ожидающей писем себе Настеньке. Быстро просматривая адреса на конвертах, они ловко скрепляли их снова резинкой и откладывали в сторону. Евгений Николаевич сразу отделял письма официального характера, относящиеся непосредственно к тресту «Арктикуголь». Отложил и письмо себе от жены Люси. Ему же попался и конверт для Насти.

– О, это тебе из Ялты! – произнёс он восторженно. – Не иначе, как о сынишке.

– Да, наверное.

Глаза Настеньки засветились радостью. Она продолжала любить малыша, как своего родного сына.

Видя разборку писем, Костя, протягивавший миски с первым блюдом, не преминул спросить: