Наставления младшим

Чэнь Фань поднял голову только, когда Сюэ Цинь подошел вплотную. Мальчик вежливо поздоровался с гостем. Сюэ Цинь, улыбнувшись, погладил Чэнь Фаня по голове и пошутил:

– Я давно не приходил к вам, гляжу, ваш двор и не узнать!

ТогдаЧэнь Фань посмотрел по сторонам и смущенно ответил:

– Дядя Сюэ, слуга уехал домой в деревню, поэтому во дворе не убрано.

– А я подумал, что вам так больше нравится. Почему же ты сам не приберешься здесь хорошенько, маленький Чэнь Фань? – спросил, по-прежнему улыбаясь, Сюэ Цинь.

В его интонации не было нотки упрека. Он знал, что Чэнь Фань разумный ребенок, и спрашивал так, как будто хотел просто узнать причину, без задней мысли.

Чэнь Фань покачал головой и бесхитростно ответил:

– Когда я вырасту, я буду заниматься большими делами для государства, поэтому сейчас мне нужно как можно больше учиться. Какой толк в уборке, кроме пустой траты времени!

– Если ты не в силах подмести одну комнату, как же ты собираешься заниматься делами всей Поднебесной? – спросил Сюэ Цинь.

Чэнь Фаню было нечего сказать в ответ. Он молча опустил голову и задумался.

– Мой милый, ты очень умный и понятливый, но тебе нужно знать: нельзя пренебрегать «мелкими вещами». Сила характера и привычка к труду, необходимые для успеха в больших делах, воспитываются в таких вот «мелочах», – тепло сказал Сюэ Цинь ребенку.

Чэнь Фань сидел притихший; вдруг он словно ожил, поднял голову и радостно улыбнулся:

– Дядя Сюэ, я все понял. Сначала я приберу в своей комнате, потом во дворе.

С тех пор Чэнь Фань каждый день прибирался в своей комнате и во дворе, держал в порядке свой стол. Постепенно эта хорошая привычка закрепилась. Серьезное отношение как к крупным делам, так и к мелочам, позволило ему не только преуспевать в учебе, но и вести дела зрело и степенно. Он осуществил свою мечту и стал выдающимся ученым и чиновником.

Зачастую тонкости определяют исход дела. В нашей повседневной жизни много мелочей, которые очень важны.

Рабочий стол твой – зеркало души:

Ненужный хлам на нем ты не держи.

О чистоте заботься, не ленись —

Порядок украшает нашу жизнь.

Ван Сяньчжи упражняется в каллиграфии

Во времена династии Восточная Цзинь жили знаменитые мастера каллиграфии, Ван Сичжи и его сын Ван Сяньчжи; их называли «два Вана, непревзойденные каллиграфы», вот как они прославились своим мастерством.

Ван Сичжи с ранних лет занимался каллиграфией. Мальчишкой он частенько бегал перемазанным тушью с головы до ног. У него был природный дар, талант к каллиграфии; этот же дар унаследовал и его сын, Ван Сяньчжи.

Среди сверстников, братьев и сестер, которые также обучались каллиграфии у отца, Ван Сяньчжи с детства выделялся особым мастерством и занимался с большим увлечением. Кроме того, он был умным, любознательным и очень сообразительным. Ван Сичжи очень ценил этого ребенка.

Однажды Ван Сяньчжи сосредоточенно выводил иероглиф. Отец тихонько подошел сзади и попробовал резко выдернуть кисточку из его пальцев. Кто бы мог подумать – кисточка не поддалась, так крепко сжимал ее ребенок! Ван Сичжи не смог выдернуть ее. Он очень обрадовался и похвалил сына:

– Продолжай заниматься так же и ты обязательно станешь мастером своего дела, большим человеком!

Мальчик, услышав это, был очень доволен.

Однажды друг Ван Сичжи попросил его сделать надпись на лицевой стороне веера. Ван Сичжи по неосторожности уронил кисть: на веере осталось черное пятно. Вещь пропала, испорчена? Ничуть не бывало: Ван Сяньчжи быстро превратил кисточкой пятно в черного теленка. Все, кто видел этот веер, удивлялись и хвалили мальчика: оказывается, он не только хорошо пишет иероглифы, но и красиво рисует, теленок-то вышел как живой… Ван Сяньчжи ходил гордый и посмеивался.

Мать, наблюдавшая за сыном, встревожилась. Через некоторое время Ван Сяньчжи пришел к ней, держа в руках свои работы:

– Матушка, посмотрите на иероглифы, которые я написал. Как вы думаете, если я буду еще практиковаться три года, то достигну уровня отца?

Мать покачала головой.

Ван Сяньчжи, привыкший к похвалам, был озадачен:

– А через пять лет? Пяти лет ведь достаточно?

Мать вновь недоверчиво покачала головой и ничего не ответила своему сыну.

Ван Сяньчжи, стиснув зубы, практиковался еще пять лет. Однажды он снова принес свои работы, чтобы показать их отцу, надеясь получить одобрение. Когда отец увидел иероглиф 大 («большой»), на лице его отразилось удовольствие.

Под иероглифом 大 он добавил точку и отправил сына показать работу матери.

Мать, посмотрев на работу, которую принес Ван Сяньчжи и, указав на иероглиф 太, произнесла:

– Из всех иероглифов только эта точка написана хорошо: она совершенна. Это похоже на почерк твоего отца.

Ван Сяньчжи уныло сказал матери, что эту точку действительно написал отец.

Мать, увидев, что сын больше не гордится собой, проникновенно сказала: