Настенька (СИ)

— Я заберу три жизни в оплату твоего величия, — прищурился старик, а потом заверил, — Но не бойся, это будет не твоя жизнь, и не жизнь твоей любимой Найни.

Воин похолодел, так как мало кто был осведомлен о его любви к дочери нынешнего великого хана степей Сабека. Хан был жесток, и узнай он о страсти простого воина-лучника к своей единственной дочери красавице Найни, то ни сносить головы обоим. Девушка была удивительно хороша собой. Возможно, тому виной были её пшеничные волосы и голубые глаза, доставшиеся ей от матери-рабыни, которую пленил её отец в одном из набегов на соседние княжества славян.

Жажда власти и славы, а также желание взять в жёны Найни совсем затуманили разум. Не долго думая, воин согласился, а когда спустя два года, убив старого хана, он сам стал ханом степей, Закир позабыл о своём уговоре со старым колдуном.

Шли годы, лились реки крови. Бесконечные войны и набеги на земли славян, вражда с половцами и непрекращающиеся стычки с монголами за раздел степей. Пророчество колдуна сбывалось. Красавица Найни принесла троих сыновей великому хану, и Закир неустанно благодарил свою любимую жену за каждого подаренного наследника. В своих мечтах он уже видел, как трое крепких мужчин отвоёвывают у ненавистных славян новые земли, гонят с севера угнанные стада и пленённых рабынь на невольничьи рынки, как притесняют половцев, полностью изгнав тех из степей, и как монголы бегут на восток в ужасе.

Это были мечты, которым не суждено было сбыться. Так как старший сын умер в десятилетнем возрасте, средний пережил его лишь на год, а младший прожил всего несколько месяцев. Найни умерла родами, одаривая хана напоследок четвёртым сыном, который родился слабым и больным.

— Скажи мне, колдун, — печально проговорил хан Закир, — Разве я недостаточно расплатился с тобой за своё ханство?

— Долг уплачен, воин, — утвердительно качнул головой старик, — Но не мне ты был должен, а духам. Это они тебе дали власть, они и забрали плату. Ты сам согласился, не уточнив цены.

Хан замолчал, хмуро следя за тем, как шаман достав тушку убитого зайца, принялся вскрывать кривым ножом его грудную клетку, вытаскивая сердце и печень. Затем он бережно переложил органы зверька в холщовый мешочек и туго связал веревкой, рисуя на грубой ткани кровью убитого животного какие-то знаки.

— Так зачем ты вновь пришёл ко мне, великий хан степей? Ты разве не занят сейчас подготовкой к великому набегу на северян? — между делом поинтересовался старик, не отрываясь от своего занятия.

— Я в который раз прошу тебя, колдун, помочь моему сыну, — с болью в голосе проговорил хан, признавая, что готов на любое унижение, лишь бы сохранить последнее, что у него осталось от любимой Найни.

Старик медлил, всё также занятый своим занятием, то и дело лишь обмакивая свои узловатые пальцы в чашу с кровью убитого животного.

Мысли о своём последнем сыне ввергали великого властителя степей в отчаяние. Вей был слабым и болезненным, и с самого рождения ему пророчили скорую смерть, так как подобные ему младенцы не выживали. Старейшины качали головой, говорящие с духами разводили руками, советуя подарить ребенку быструю смерть. Но вопреки всему, великий воин не стал отказываться от больного дитя, а напротив, стал прикладывать все усилия, чтобы сын выжил. Ведь он был так похож на Найни.