Настоящая история мадам Баттерфляй

Кое-как поднявшись на ноги, Судзуки ринулась на кухню, готовая к худшему: Тёо-Тёо-сан вонзила нож себе в яремную вену и теперь лежит в луже крови, и в этом виновата она, Судзуки!

Со струящимися по щекам слезами Судзуки вбежала на кухню и остановилась как вкопанная.

Вопреки ее ожиданиям Тёо-Тёо-сан спокойно сидела за столом, на котором были разложены фотографии. Горькие слезы Судзуки превратились в слезы радости: ее хозяйка была жива и невредима, она не покончила с собой, а все остальное не имело значения.

Тёо-Тёо обернулась, и, повинуясь редкому порыву, они обнялись, объединенные горем и замешательством.

— Тёо-Тёо-сан, я думала, вы снова совершили дзигай, а я не успела вас остановить, — сказала сквозь слезы Судзуки. — Вы не можете меня покинуть, ведь я провела с вами всю жизнь, что же я буду делать без вас, Тёо-Тёо-сан?

— Тише, тише, Судзуки, — успокаивала Тёо-Тёо плачущую служанку. — Когда я проснулась и увидела, что ты крепко спишь, я пошла на кухню за ножом, чтобы лишить себя жизни. Мне казалось, что теперь, когда Пинкертон мертв и уже не вернется, мне незачем больше жить. Я подошла к шкафчику, чтобы в последний раз взглянуть на фотографии Дзинсэя, и тогда, увидев, как мой сын улыбается и машет мне со снимков, я поняла, что не могу убить себя. Однажды Дзинсэй вернется в Нагасаки, чтобы найти мать, и я должна быть здесь и ждать его. Может, Пинкертона больше и нет, но мой сын еще жив и когда-нибудь захочет увидеть мать.

Сжав руку служанки, Тёо-Тёо воскликнула:

— Пожалуйста, скажи мне, Судзуки, что Дзинсэй вернется в Нагасаки на поиски матери! Скажи, даже если не веришь в это, потому что мне нужно это услышать!

Судзуки кивнула и, несмотря на свои сомнения, с жаром ответила:

— Да, Тёо-Тёо-сан, Дзинсэй непременно вернется!

Отчаянная хватка Тёо-Тёо на ее руке ослабла, и Судзуки мысленно помолилась, чтобы они пережили эту новую драму и жизнь пошла своим чередом.

ГЛАВА 23

Сегодня Шарплесс-сан из американского консульства пришел сказать нам, что твой отец погиб в результате несчастного случая. Он ушел от нас, и ты остался без отца.

Я хотела покончить с собой, потому что мне казалось, что незачем больше жить.

Но потом я вспомнила о тебе, Дзинсэй, сын мой, вспомнила, что однажды в поисках матери ты вернешься в Нагасаки и я должна тебя дождаться.

Хоть сердце мое и разбито, я отложила нож…

Перечитав письмо, Кен содрогнулся. Он не понимал культуры, в которой почиталось за честь лишить себя жизни таким жестоким способом, как харакири или его женский аналог, дзигай, однако в венах его текла кровь людей этой культуры. Он изучил этот ужасный традиционный ритуал японцев и, хотя понимал его исторические корни, все же не мог смириться с его жестокостью.

Последние несколько дней, пока корабль медленно, но верно приближался к Японии, Кен сражался с тысячью конфликтующих чувств, не дающих ему спать по ночам. Отчасти ему хотелось бросить эту безумную, как сказали бы многие, затею, вернуться к мирной и комфортной жизни в Америке, устроиться на хорошую работу, жениться и завести семью.

Он мог бы просто отдохнуть в Нагасаки, не вороша прошлое, и уплыть на следующем корабле обратно в Америку. Он не сомневался, что с течением лет его желание познать свои японские корни ослабнет и, в конце концов, совсем исчезнет.

Так зачем он все это затеял?

Но голоса в его душе становились все громче, их вопросы — все настойчивее, и Кен знал, что должен дать своему желанию обрести лицо, форму, найти ответ на все вопросы, и только тогда он сможет вернуться к обычной жизни. Пора наконец разобраться с беспокойными отзвуками прошлого… Вернув письмо обратно в связку, он поднялся по узкой истертой деревянной лестнице на палубу, чтобы подышать свежим воздухом и успокоиться.

Готовясь к путешествию, Кен много прочитал о Нагасаки в местной библиотеке и теперь спрашивал себя, окажется ли действительность похожа на черно-белые иллюстрации, смотревшие на него со страниц книг.

Чужие люди чуждой культуры, он совсем не чувствовал с ними связи!

Кен был так поглощен своими мыслями, что даже не замечал, что на палубе появился еще один пассажир, пока не почувствовал хлопок по плечу и не увидел кончик зажженной сигареты.

— Спрашиваю, вы надолго в Японию? — произнес голос.

Обернувшись, Кен увидел явного американца, вышедшего на палубу покурить.

— Прошу прощения, я задумался и не расслышал, а что касается вашего вопроса, то пока не знаю, — ответил Кен. — Я еду туда по делу, поэтому срок моего пребывания будет зависеть от того, сколько времени на него уйдет.