Настоящая история злой мачехи

Надо отдать должное Ване Волкову – он не растерялся и не запаниковал. А я не сразу поняла, почему так.

Нащупав в очнувшемся мальчишке и гнев, и страх, я швырнула его на застывшего было Ваню.

Только Ваня уже был не Ваня. Черты его на мгновение подёрнулись рябью, как лужа, в которую попадали листья, и он преобразился – теперь это был Николай Волков, весь напружиненный, с прищуренными от ярости глазами, собранный и готовый к драке.

Ну что за шутки, оборотней ещё не хватало… Я чертыхнулась.

Николай почти успел отклониться от прыгнувшего на него парня, да и тот слишком тонкий и звонкий, чтобы по-настоящему сбить с ног. Они вцепились друг в друга – точнее сказать, мальчишка повис на Николае мёртвой хваткой, а тот пытался стряхнуть его, но никак не мог. Они пыхтели и кувыркались, а я уже была у двери – выскочила и захлопнула её, вставив огромный железный засов в здоровенные пазы по бокам. Посидите пока там, голубчики.

Рядом бетонная лестница без перил – пролёты уходили вниз и вниз, обнажая гулкое нутро давно замершей стройки. Я пролетела пыльные и пустые этажи одним махом, перепрыгивая через ступеньки, и выскочила в перекопанный двор – свежий воздух ворвался в лёгкие, и я побежала прочь прямо по размякшим от весеннего солнца сугробам.

Пришла в себя через пару-тройку кварталов. Похоже, район активной застройки: сплошные строительные заборы и будущие многоэтажки, обставленные пока кранами и самосвалами, развозящими по асфальту глину. До наверняка обещанного инвесторами благоустройства здесь ещё очень далеко.

Из ближайших распахнутых ворот вышла стайка молодых ребят в спецодежде и касках – они разом замолчали, увидев меня.

Видок у меня и правда был не очень – на голове бардак, измятые штаны и застиранная футболка, да и кеды не по сезону. И только сейчас я сообразила, что забыла там куртку, хотя руки уже покраснели от холода, но я этого не чувствовала.

– Пожалуйста, вызовите полицию! – я обхватила себя руками, пытаясь согреться, и тут же чихнула.

Смуглый невысокий строитель с раскосыми глазами шагнул вперёд и накинул на меня свою телогрейку, другие тоже забегали, заговорили быстро-быстро, а у меня от слабости подкосились ноги… Похоже, впечатляющий талант к бегу нуждался в срочной подзарядке.

Скорая и полиция приехали, когда я сидела в тёплой бытовке и пила очень горячий чай из железной кружки, глупо улыбаясь обступившим меня озадаченным мигрантам. Прибежавший на шум бригадир не стал прогонять их, а всё подливал мне из термоса, опасаясь, что я сейчас отключусь.

Медики всё-так упекли к себе – понаблюдать. Они разумно исходили из того, что раз я около полугода просидела на цепи где-то на заброшенной стройке, значит – их клиент, и на всякий случай не выпускали из цепких и заботливых объятий. Стать наконец чистой, лежать на нормально постеленной кровати и в разглаженной одежде, пусть это всего лишь казённая ночнушка… Непередаваемые ощущения.

Но я отчаянно жаждала новостей.

Скоро должен был появиться следователь Серых – его уже ищут коллеги, а как найдут, так вот он и ответит на все мои вопросы. А сами старательно отводили глаза, не желая предметно разговаривать, и это здорово напрягало, если не сказать – пугало.

Удалось уговорить совсем молоденькую медсестру дать мне на минутку телефон, хотя старшая по этажу, явно более опытная в таких делах, наотрез отказалась, строго заявив, что велено меня пока не волновать. Не знаю, чему их там учат, но человека реально можно в панику вогнать таким макаром.

По памяти набрала номер Царёва, но никто так и не ответил. Позвонить родителям не успела – приехал Серых. Медсестра, увидев сурового дядьку на пороге палаты, предательски выхватила свой аппарат и прошмыгнула на выход.

Он окинул меня всю цепким взором, чуть задержавшись на следах, оставленных ремнями на лодыжках – я тут же убрала голые ноги под одеяло, чтобы лишний раз не глазел никто. Не хочу быть пугалом.

– Очень рад видеть вас целой и почти невредимой, Федора.

– Так вы мне расскажете, что с Алёнкой? И когда приедет Царёв, ему уже сообщили, где я?

– Не волнуйтесь, с девочкой всё в полном порядке. Она сейчас в детском учреждении. Жива и здорова.

– А муж? Когда он приедет за мной? И почему она не с ним, а в каком-то учреждении?

– Ваш муж сейчас находится под следствием. Мне очень жаль, – тон Серых выглядел вполне уместным, но что-то ещё скрывалось за маской вежливого и равнодушного сожаления. Как будто ему и правда было не всё равно. – Готовы поговорить об этом сейчас, или лучше отложим, пока вы придёте в себя?

– Конечно, готова. Выкладывайте всё.