— Не помню. А что... почему вы спрашиваете?
— Потому что, зная, кто там был, мы могли бы узнать, кого там не было.
— Простите, — беспомощно повторила она. — Я немного растерялась, притом капитан Джонсон был впереди и заслонял их от меня.
— Ну хорошо. — Я решил подойти с другого конца. — Как я понимаю, это был мужской туалет?
— Да. Женский туалет слева.
— Вы не помните, кто заходил туда не позже чем за час до аварии?
— За час? Но ведь окурок...
— Вам теперь кажется, что бумагу подожгли намеренно? — спросил я.
— Конечно! — Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Правильно! И мы, очевидно, имеем дело с профессиональными преступниками. Успех их плана полностью зависел от организации этого переполоха. Вы можете хотя бы на минуту поверить, что они поставили все свое предприятие в зависимость от какого-то тлеющего окурка, который случайно зажег какие-то бумажки, да еще в нужный момент?
— Но как...
— Не торопитесь. Вы можете взять маленькую трубочку из пластика, разделенную в центре внутренней перегородкой на две части. В одну часть вы наливаете кислоту, в другую — другую кислоту, но в стеклянной трубочке. После этого остается лишь разбить стекло, уронить трубку в нужное место и уйти. Через определенное время кислота разъест перегородку, соединится с другой кислотой и вызовет пожар. Этот способ использовался сотни раз, особенно для диверсий в военное время. Если вы поджигатель и нуждаетесь в железном алиби, так чтобы быть за пять миль в момент поджога, это превосходный способ!
— Действительно, запах был немного странным, — медленно сказала она.
— Еще бы! Ну как, вспоминаете, кто туда ходил?
— Бесполезно. — Она покачала головой. — Я почти все время была в буфетной, готовила еду.
— Кто сидел в первых двух креслах? Тех, что ближе к буфетной?
— Мисс Ле Гард и мистер Коразини. Но боюсь, что это ничего нам не даст. Мы знаем, что Мари Ле Гард не могла иметь к этому никакого отношения, а мистер Коразини — единственный человек, о котором я могу сказать, что он не вставал со своего места до обеда. Вскоре после вылета он попросил джина, а потом выключил свою лампочку, прикрыл голову газетой и уснул.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно уверена. Я время от времени заглядывала в салон через щелку двери: так вот, он все время был на месте.
— Видимо, его можно исключить из списка, — задумчиво проговорил я.— И, следовательно, сократить число подозреваемых, хотя думаю, что он мог бы быть соучастником в операции с трубкой. — И тут меня, как говорится, осенило. — Скажите, мисс Росс, вас кто-нибудь спрашивал, когда будет обед?
Прежде чем ответить, она с минуту смотрела на меня, и даже при угасающем свете северного сияния я видел по ее глазам, что она начинает понимать...
— Мисс Денсби-Грегг. В этом я уверена.
— Это на нее похоже. А еще?
— Да, вспомнила. — Голос ее звучал спокойно. — Полковник Гаррисон, но он уже не в счет, и мистер Веджеро.
— Веджеро? — Я в волнении наклонился к ней так, что наши лица почти соприкасались. — Вы уверены в этом?
— Уверена. Помню, когда он спросил меня об этом, я ответила: «Хотите заморить червячка, сэр?» А он рассмеялся и сказал: «Милая стюардесса, я всегда готов заморить червячка!»
— Так-так. Очень интересно!
— Вы думаете, мистер Веджеро...
— Я сейчас боюсь о чем-либо думать. Я слишком часто ошибался. Во всяком случае, это соломинка на ветру величиной с целый сноп. Имеется в виду пословица: и былинка показывает, куда дует ветер, то есть каждая вещь может оказаться важной для выяснения непонятного явления. Он был где-нибудь возле вас, когда упал радиоприемник? Например, у вас за спиной, когда вы поднялись и задели за стол?
— Нет, он был у выходной лестницы. Я уверена. Мог ли он...
— Не мог. Мы с Джессом все рассчитали. Кто-то сбил одну из подпорок стола. А другую подбил так, чтобы от малейшего прикосновения стол упал. Когда вы поднялись, кто-то эту подпорку подтолкнул шваброй, которая там лежала. В то время мы на нее просто не обратили внимания. Когда вы услышали грохот, вы ведь резко обернулись, не так ли?
Она молча кивнула.
— И кого вы увидели?
— Мистера Коразини...
— Мы знаем, что он бросился, чтобы подхватить приемник, — нетерпеливо проговорил я. — Я имею в виду, кого вы увидели на заднем плане, у стены?
— Там действительно кто-то был! — Она говорила шепотом. — Но нет, нет, этого не может быть! Он дремал, сидя на полу, и перепугался насмерть, когда...
— О Боже мой! — резко перебил я ее. — Кто же это был?
— Солли Ливии.
Короткие полуденные сумерки забрезжили и угасли, холод становился все интенсивнее, и к вечеру стало казаться, что вся наша жизнь прошла на этом ползущем и ревущем тягаче.