Настоящая партнерша

Как только мы двинулись в путь, я осмотрел Малера, и, конечно, вид его не внушал мне уверенности относительно его дальнейшей судьбы. Даже несмотря на то, что он, закутанный в теплые одеяла, лежал в спальном мешке на гагачьем пуху, застегнутый до подбородка, лицо его было иссиня-белым, и он непрерывно дрожал от холода. Я взял его за запястье. Пульс был сильно учащенным, хотя и достаточно наполненным, впрочем, в последнем я не был уверен: кожа на моих руках так воспалилась, что пальцы утратили почти всю чувствительность. Я, как мне казалось, ободряюще улыбнулся ему:

— Как вы себя чувствуете, мистер Малер?

— Не хуже, чем любой из нас, доктор Мейсон.

— Слабое утешение. Вы голодны?

— Голоден?! —воскликнул он. —Благодаря щедрости этих добрых людей я не смог бы съесть больше ни крошки.

За последние несколько часов я хорошо узнал этого тихого и скромного человека и не ожидал услышать от него ничего другого. Несмотря на сравнительно щедрую долю, которую он получил на завтрак, он проглотил ее с жадностью голодного человека. Конечно же, он был голоден: его тело, лишенное инсулина, который бы понизил все повышающееся содержание сахара в крови, требовало питания и не находило его, независимо от количества пищи.

— Пить хотите?

Он кивнул. Может быть, он не придавал этому большого значения, но это был еще один, причем характерный, признак обостряющейся болезни. Я был почти уверен, что силы начинают покидать его, и знал, что он очень скоро начнет быстро терять в весе. Он уже и сейчас выглядел похудевшим, скулы обозначились резче, чем даже тридцать шесть часов тому назад. Правда, у остальных тоже, особенно у Мари Ле Гард, хотя она ни разу не пожаловалась и все время старалась держаться бодро. Теперь она выглядела старухой, больной и глубоко усталой. Но я ничем не мог помочь ей.

— А ваши ноги? — спросил я у Малера. — Как они?

— Мне кажется, у меня давно их пет, — улыбнулся он.

— Дайте я взгляну, — решительно сказал я. Он запротестовал, но я заставил его подчиниться. Одного взгляда на помертвевшие, белые, холодные как лед ноги и ступни мне было достаточно.

— Мисс Росс, — сказал я, — с этой минуты мистер Малер на вашем попечении. У нас есть два резиновых мешка. Наполняйте их горячей водой, как только сможете ее согреть. К несчастью, растопить этот снег — целая история. И прикладывайте их к ногам мистера Малера.

И снова Малер запротестовал, возражая против того, что с ним, как он выразился, «так нянчатся». Но я на его протест не обратил никакого внимания. Мне не хотелось говорить ему, во всяком случае пока, что для диабетика отмороженные ступни, при отсутствии лечения, означают только одно: гангрену и ампутацию как самое меньшее из зол. Медленным взглядом я обвел всех, кто находился в кузове, и, знай я наверняка, на ком лежит ответственность за все это, думаю, что убил бы мерзавца без малейшего зазрения совести.

В этот момент в кузове появился Коразини. Он просидел за рулем всего пятнадцать минут, но был в весьма плачевном состоянии. Бескровное лицо было испещрено желтыми пятнами в обмороженных местах, губы потрескались, ногти начали обесцвечиваться, а на руки было страшно смотреть. Правда, Джекстроу, Веджеро и я выглядели не лучше, но именно Коразини выпала очередь вести тягач в период наиболее интенсивного падения температуры. Его трясло, как больного малярией, и по тому, как он, спотыкаясь, взобрался по лесенке в кузов, я понял, что ноги ему отказали. Я помог ему устроиться у печки.

— Ощущаете что-либо ниже колен?— быстро спросил я.

— Ни черта! — Он попытался улыбнуться, но, видимо, боль была слишком остра, а из открытой трещины на губах выступила кровь. — Ну и злой же тут мороз, док. Лучше растереть эти дурацкие ноги снегом, а? — Он нагнулся и онемевшими, кровоточащими пальцами безуспешно попытался развязать шнурки, но, прежде чем он успел что-либо сделать, Маргарет Росс опустилась на колени, и ее заботливые пальцы быстро справились с непосильной для него задачей.

Глядя на ее хрупкую фигурку, утонувшую в толстых слоях одежды, я в сотый раз спросил себя, как я мог ее раньше подозревать.

— Выражаясь вашим стилем, мистер Коразини, — сказал я, — этот дурацкий способ никуда не годится. При здешней температуре это просто бабушкины сказки. Если вам обязательно нужно содрать кожу, то лучше возьмите для этой цели наждачную бумагу. Дело в том, что при температуре в семьдесят градусов ниже нуля снег приобретает твердую, кристаллическую структуру и при растирании рассыпается на острые белые песчинки. — Я кивком указал на одно из ведер со снегом, стоявшее на печке. — Когда вода нагреется до 85 градусов, сунете туда ноги. Подержите их, пока кожа не покраснеет. Это будет не очень приятно, но зато эффективно. Если появятся волдыри, я завтра проколю их и стерилизую.

Он уставился на меня.

— И так будет все время, док?

— Боюсь, что да.