Читаем Настоящие сказки Шарля Перро полностью

И не успела принцесса произнести эти слова, как Рике-с-хохолком предстал перед ней самым красивым в мире молодым человеком, самым стройным и самым приятным. Иные, правда, уверяют, что дело тут вовсе не чарах феи, но что одна любовь виновата в таком пре вращении. Говорят, что когда принцесса хорошенько подумала о постоянстве своего возлюбленного, о его скромности и о всех добрых сторонах его души и ума, – она после этого больше уж не видела ни кривизны его тела, ни уродства его лица; его горб уже не казался ей горбом, а казалось, что он просто дурачится и горбится в шутку; ей больше уже не казалось, что он ужасно хромает, а казалось, что он нарочно припадает так на одну ногу, и ей это очень нравилось. Говорят ещё, что хотя он сильно косил, его глаза казались ей блистающими, и что их неправильность считала она признаком сильнейшей любовной страсти, и что, наконец, в толстом его красном носе она видела что-то воинственное и героическое.

Но, так или иначе, принцесса тут же обещала выйти за него замуж, лишь бы он получил на то согласие её отца. Король, зная, что дочь очень уважает Рике-с-хохолком, который, кроме того, был ему известен, как весьма умный и мудрый принц, с удовольствием согласился назвать его своим зятем. Уже на другой день сыграли свадьбу именно так, как предвидел Рике-с-хохолком, и согласно задолго до того сделанным его распоряжениям.

Нравоучение

Всё, что здесь сказано учтиво,Не сказка ведь, а жизнью нам дано:Всё, что мы любим – всё красиво,А всё, что нравится – умно́.

Другое нравоучение

То, что дарует нам природа,Прекрасные черты, живых речей свободаКаких искусством не повто́ришь вновь, —Все чудные дары не принесут ту радость,Ту безыскусственную сладость,Которую даёт любовь.

Мальчик-с-пальчик

Жил-был дровосек с женой; было у них семеро детей, все мальчики. Старшему было десять лет, а самому младшему только семь. Можно было удивиться, как это у дровосека за такое короткое время появилось столько детей, но его жена была проворна, и меньше двоих зараз у неё не бывало.

Были они очень бедные, и с семерыми ребятами приходилось им туго, потому что никто из семерых ещё не мог заработать себе на хлеб.

А ещё огорчало их то, что самый младший был очень тихонький и слова, бывало, не вымолвит. Они думали, что это от глупости, а на самом деле это обозначало добрый его характер. Он был очень маленький, и когда родился, был не больше пальца величиной, отчего его и звали Мальчик-с-пальчик.

Бедный мальчик был козлом отпущения в доме – всегда и во всём. он был виноват. А он был самый сметливый и самый рассудительный из всех братьев, и хоть мало говорил, да много слушал.

Пришёл однажды тяжёлый год, и такой был страшный голод, что наши бедняки решили отделаться от своих детей.



Однажды вечером, когда дети улеглись спать и дровосек присел у огонька со своей женой, сердце у него сжалось от горя и он сказал ей:

– Ты ведь видишь, что мы больше не можем кормить наших детей. Сил нет смотреть, как они умирают с голоду у меня на глазах, и я решил отвести их завтра в лес и оставить там. Это очень просто сделать: пока ребятишки будут баловаться с хворостом, мы уйдём потихоньку, и они не заметят.

– Ах, – воскликнула жена его, – неужели ты сможешь бросить своих детей в лесу?

И сколько ни говорил он ей об их ужасной бедности, она не могла согласиться, потому что, хоть они и были бедны, всё-таки она была им матерью.

Однако, подумав о том, как страшно будет видеть их голодную смерть, она согласилась с мужем и в слезах пошла ложиться.



Мальчик-с-пальчик не пропустил ничего из того, что они говорили. Он услыхал из своей кроватки, что родители толкуют о чём-то важном, встал потихоньку и залез под скамейку отца; оттуда всё было хорошо слышно, а его самого никто не видал. Потом он опять улёгся, но не спал всю ночь, а всё думал, как ему быть. Поднялся он ранним утром, пошёл на берег ручья, набил себе карманы маленькими белыми камешками да с тем и вернулся домой.

Собрались в путь, а братьям Мальчик-с-пальчик так ничего и не рассказало том, что у него было на душе. Пришли они в лес – такой густой, что в десяти шагах друг друга не видно было. Дровосек принялся рубить деревья, а дети его собирали хворост и связывали его в вязанки. Отец с матерью видят, что они занялись работой, потихоньку от них отошли, а потом вдруг свернули окольной тропинкой да и ушли вовсе.

Когда дети увидали, что они остались одни, то стали кричать изо всех сил и плакать, а Мальчик-с-пальчик не мешал им в этом: он-то знал как вернуться домой, потому что по дороге ронял всё время маленькие белые камешки из своих карманов. И он сказал братьям:

Перейти на страницу:

Все книги серии Подарочные издания. Иллюстрированная классика

Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание
Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание

Меня мачеха убила,Мой отец меня же съел.Моя милая сестричкаМои косточки собрала,Во платочек их связалаИ под деревцем сложила.Чивик, чивик! Что я за славная птичка!(Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм)Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых!Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов.Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги. Таких сказок вам еще не доводилось читать… В этом издании впервые публикуются все, включая самые мрачные и пугающие истории оригинального сборника братьев Гримм.Издание дополнено гравюрами и иллюстрациями XIX века.

Якоб и Вильгельм Гримм

Зарубежная классическая проза
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

Творчество Гофмана состоит из нерушимой связи фантастического и реального миров, причудливые персонажи соединяют действительность с мистикой, повседневную жизнь с призрачными видениями. Герои писателя пытаются вырваться из оков окружающего их мироздания и создать свой исключительный чувствительный мираж. Сочинения Гофмана пронизаны ощущением двойственности бытия первых десятилетий XIX века, мучительного разлада в душе человека между идеалом и действительностью, искусством и земной жизнью. Достоинство истинного творца, каким и был Гофман, не может смириться с непрестанной борьбой за кусок хлеба, без которого невозможно человеческое существование.

Михаил Иванович Вострышев , Эрнст Теодор Амадей Гофман

Сказки народов мира / Прочее / Зарубежная классика
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции

«Молот ведьм» уже более 500 лет очаровывает читателей своей истовой тайной и пугает буйством мрачной фантазии. Трактат средневековых немецких инквизиторов Якоба Шпренгера и Генриха Крамера, известного также как Генрикус Инститор, – до сих пор является единственным и исчерпывающим руководством по "охоте на ведьм".За несколько сотен лет многое изменилось. Мир стал другим, но люди остались прежними. Зло все также скрывается внутри некоторых из нас. Творение Шпренгера и Крамера – главная книга инквизиторов. В неустанной борьбе за души несчастных женщин, поддавшихся искушению дьявола, они постоянно обращались к этому трактату, находя там ответы на самые насущные вопросы – как распознать ведьму, как правильно вести допрос, какой вид пытки применить…

Генрих Инститорис , Яков Шпренгер

Религиоведение

Похожие книги

Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное