Настоящий мужик. История парня из Anthrax

Это было отвратительное место: зимой – дубак, летом – жарища. Там было грязно, бегали мыши, тараканы и хрен знает кто еще. Но комнаты для репетиций были гораздо больше тех, к которым мы привыкли. Мы легко могли установить все свое оборудование, подключить, сделать громче и косить под Judas Priest. Мне нравилось, что комнаты огромные, поскольку мне все равно казалось, что мне нужно непременно все мое барахло. У меня было 12 кабинетов Marshall, и я, черт возьми, собирался использовать каждый! Мы, кстати, скинулись и взяли огромную комнату за 300 баксов в месяц. Учитывая, что мы репетировали пять раз в неделю, это было выгодно. Мы устроили там свой клуб. Постоянно зависали. Я по-прежнему жил в крошечной комнатушке у мамы в Куинсе, а наша комната для джема в «Доме Музыки» была мне чуть ли не домом родным. После работы я сразу же летел туда, тусовался допоздна, ехал домой и спал. Утром вставал, ехал на работу и опять туда. А по выходным сразу же ехал в «Дом Музыки» и возился с оборудованием и бренчал на гитаре.

Глава 5 Замена старых деталей

Сидел я однажды в одном из помещений «Дома Музыки» и узнал, что Гай Сперанза ушел из группы Riot. Мне они очень нравились, и я считал, что у Гая классный голос. Я подумал, может быть, мы смогли бы его пригласить в Anthrax. Его номер дал мне Эндрю Фридман, у которого по-прежнему были большие связи, и он типа был нашим менеджером. Я позвонил, он ответил. Я спросил: «Гай?»

– Ага, а это кто?

– Эм, меня зовут Скотт, у меня есть группа, называется Anthrax.

Мы тогда еще были никем, и он спросил: «Откуда у тебя мой номер?»

Я соврал: «Ой, да лейбл дал».

– А, ну ладно…

– Я звоню тебе, потому что мы – группа, начинающая и перспективная, и у нас сейчас всякое дерьмо творится. Эндрю Фридман, игравший в Kid Creole и the Coconuts, наш менеджер…

Наплел ему кучу всякой херни. Это я всегда умел. Я сказал: «В общем, творится полное дерьмо, и нам нужен вокалист, и ты бы идеально подошел. Ты бы нас сразу в другую лигу вывел».

Гай (к сожалению, он умер в 2003 году от рака поджелудочной железы) на самом деле был очень классным, учитывая, что я, фактически откуда ни возьмись, устроил ему «холодный звонок». Он поблагодарил меня за комплимент, а потом объяснил, что ушел из Riot, потому что его достал музыкальный бизнес.

– С меня хватит. Больше никогда не буду играть в группе, – сказал он.

– Серьезно? А почему?

– Поиграешь с мое – поймешь. Я все это терпеть не мог. Сейчас я работаю дезинфектором в Бруклине и чувствую себя гораздо счастливее.

Я поблагодарил его за разговор и повесил трубку. Затем переварил его слова. Что же должно было произойти, чтобы Гай ушел из рок-группы и стал дезинфектором?

Раз уж Гай Сперанза не собирался приходить в Anthrax, я решил позвать Нила Тербина, которого знал еще со школы в Бэйсайде. Мы познакомились на уроках в телестудии, где снимали свои фильмы. Учителем был Арнольд Фридман, которого несколько лет спустя арестовали и осудили за растление несовершеннолетних. Режиссер Эндрю Ярецки снял о расследовании документальный фильм «Захват Фридманов». Забавно, что учитель по киноискусству поднял тему признанного критиками фильма. Но я не думаю, что Фридман оценил иронию. Остальной мир, возможно, знал Арнольда как извращенца, но я помню его как классного учителя. Мы с Нилом зависали в киностудии школы и играли музыку. Приносили гитары, джемовали и снимали себя. Нил был фэном UFO и знал о них абсолютно все. Еще ему нравились Judas Priest. Мы слушали множество одинаковых групп. Нил зависал в городе. Ходил в клубы CBGB’s и Great Gildersleeves, и у него в клубах были связи.

Он пел в другой группе, поэтому я к нему не сразу обратился. Услышав, что он свободен, я позвонил ему и спросил, не хочет ли он петь в Anthrax. У нас уже много чего было в процессе, чтобы привлечь его интерес, но он хотел услышать наши песни. Мы показали ему песни, над которыми работали, и он сказал: «Я не пою чужую лирику. Я пишу свою».

Мы были не против, поэтому он написал свои тексты, и некоторые из них были довольно глупыми. В песне «Солдаты Металла» был куплет со словами: «Из пушек стреляя, мы землю сотрясаем, / кромсаем, убиваем, / а не дурака валяем». Хрен с ним. В общем, было ощущение, что мы наконец-то нашли настоящего вокалиста и фронтмена. На самом же деле мы себе тот еще геморрой устроили.

Нил считал себя фронтменом и остальных слушать не собирался. Нас это не устраивало. В Anthrax царила демократия. До поры до времени я терпел его надменность и думал: «Ладно, я все понимаю. Ты нам нужен. Ты – вокалист. Но ты, сука, здесь не главный».