Настоящий мужик. История парня из Anthrax

Как только пожарные уехали, мы подумали: «Да ну на хер!» Вся наша группа и кое-кто из друзей забрались на крышу, влезли в окно и стали спасать все, что могли. Наверное, глупо было влезать в здание, где только что был пожар. На нас легко мог рухнуть этаж, но мы об этом не думали – мы думали о своих усилителях Marshall и гитарах Jackson. Мы буквально сделали живую цепь, чтобы ребята внутри передавали вещи через окно тем, кто на крыше, а с крыши уже на землю. Нас было немало. Мы вытащили все, что не было уничтожено, даже то, что сгорело, но может быть, можно было спасти. В итоге мы достали половину оборудования. Мы разом потеряли пятнадцать кабинетов, кучу гитар и четыре портативных магнитофона для записи. Еще я проебал два усилителя Marshall юбилейной серии, которые купил в 1987 году. Это были классные головы, но им было всего два года, поэтому их можно было заменить. По крайней мере, я смог вытащить две основные гитары, на которых тогда играл, – свой белый Jackson, как у Рэнди Роадса, и черную «ласточку» Gibson 1981 года. Jackson Рэнди Роадса стояла в другой части помещения, и огонь на нее не попал. Но гитарный чехол от «ласточки» был здорово поврежден и немного обгорел. Я открыл его и увидел, что звукосниматели и ручки частично расплавились, потому что оказались близко к огню, но выглядели они очень круто. В остальном гитара была в порядке, и на ней по сей день расплавленные ручки – я их так и оставил.

К счастью, мы были застрахованы, и нам возместили большую часть ущерба. Поэтому тотальной катастрофы не было, и мы смогли двигаться дальше, не сбавляя темп. Мы не хотели, чтобы «Persistence Of Time» был трэшевым альбомом. Даже несмотря на то, что с момента выхода «Among The Living» прошло меньше трех лет, мы чувствовали, что сильно отдалились от той сцены. Мы стали чем-то большим и лучшим, чем просто трэш-группой, и не хотели загонять себя в рамки. Мы хотели, чтобы нас воспринимали так же серьезно, как Judas Priest и Iron Maiden. Мы естественным образом стали меняться, развиваться и исследовать другие возможности тяжелой музыки.

В 1980-х трэш пылал ярко и горячо, а теперь все искали что-то новое. То же самое произошло и с НВБХМ[66]. За исключением Priest и Maiden, многие группы той эры не смогли протянуть дольше 1985 года. Куда делись Raven, Angel Witch, Saxon и Venom? Было не так сложно представить, что нас ждала та же участь. Мы по-прежнему привлекали публику и продавали атрибутику и альбомы, но я знал: если мы не сделаем что-нибудь более крутое и интересное, фэнам это наскучит.

С момента выхода «State Of Euphoria» я чувствовал, что время тикает, и по этой причине время стало лейтмотивом в альбоме «Persistence Of Time». Правда в том, что мы никогда не давали спуску поклонникам настоящего трэша в духе убойных «Spreading The Disease» и «Among The Living». Мы постоянно бросали вызов себе и, соответственно, своей аудитории, потому что хотели, чтобы наша музыка постоянно менялась и развивалась. Может быть, поэтому мы до сих пор и существуем. Если бы «State Of Euphoria» был «Among The Living II», а «Persistence Of Time» был «Among The Living III», мы бы, вероятно, устали сами от себя и к 1992 году распались.

Творческий процесс «Persistence Of Time» ничем не отличался со времен «Spreading The Disease». Чарли написал большую часть музыки, а мы с Фрэнки и Чарли работали над аранжировками. Я написал тексты. Фрэнки писал и помогал с мелодиями, а потом мы с Фрэнки несколько недель работали с Джоуи над его вокальными партиями. Эта формула отлично сработала на первых двух альбомах и подошла для «State Of Euphoria», просто мы потратили на него недостаточно времени. Но для «Persistence Of Time» нужно было нечто новое. Наш обычный процесс с Джоуи больше не работал. Даже после того, как в начале 1990 года мы начали запись инструментов в Conway Studios в Лос-Анджелесе, ни черта не получалось. У меня лопнуло терпение, потому что и в жизни творилось непонятно что, и я не мог смириться с тем, что мои слова, мысли и чувства поет кто-то другой. Я совершенно потерял баланс в жизни. Петь истории Стивена Кинга и комиксы – это еще нормально, но тексты «Persistence Of Time» были для меня очень личными, и меня жутко раздражало, как Джоуи неправильно поет песни о моем разрушенном браке. Я не говорю, что сам мог бы взять и спеть. Не мог, и это еще больше меня расстраивало. Я хотел, чтобы у нас получилась идеальная пластинка. После «State Of Euphoria» она должна была получиться превосходной. Хороший результат меня не устраивал. Она должна была быть именно такой, как я хотел, либо вообще никакой.