Настойчивый

– Что ты имеешь в виду? Я знаю улицы нашего города, даже закоулки уже давно исследованы. – Он улыбается, вытаскивает из пакета новенькую ветровку, вязанную серую шапочку, удлиненную кофту с длинным рукавом и черные джинсы, порванные на коленях.

– Мне кажется, тебе подойдет такой стиль, с этим оттенком волос будет смотреться очень по-бунтарски. – Аккуратно складывает на кровати у меня в ногах вещи и, откашливаясь, вытаскивает плоскую коробочку. – Купил примерный размер, белье очень красивое, тебе понравится.

Усаживаюсь на кровати, немного откидываю покрывало и открываю коробочку. Тонкий гипюр нежной ткани, черный бюстгальтер, будто сотканный пауками, кладу прозрачную ткань себе на ладонь, затем приближаю к груди.

– Эти веревки для чего? – указываю на тонкие ниточки свисающие снизу.

– Они вроде как расположены под грудью на верхней части ребер. – Он снова откашливается.

– Ты сам выбирал? – встаю с кровати, все еще одетая в свое уже мятое платье, отдергиваю юбку и собираю вещи.

– Конечно, Винни. Я всегда все делаю сам. – Я подхожу к нему ближе и целую его в щеку. – Хочу тебя накормить.

– Ты самый лучший. – Он кладет свои ладони поверх моих, задерживая меня таким образом. – И нам надо поговорить. Скоро буду готова.

В ванне я привожу себя в порядок, принимаю душ и отчаянно стараюсь уложить свои короче обстриженные волосы. После обесцвечивания, они торчат соломой в разные стороны. Дважды смывать красный въевшийся цвет, потом еще коллер, естественно, никакие локоны не выдержат. Переодеваюсь в новые вещи, зубами обдираю бирки, даже не смотрю на цены. Раз он решил купить, значит, может себе позволить. Нокс не выделяет, как моя мама при покупке простых хлопчатобумажных трусов, что они стоят столько-то, и теперь я по гроб жизни должна запомнить то, во сколько ей обходится мое содержание. И если учитывать, что после того скандала с мистером Чемберсом, произошедшим полтора года назад, она лишилась работы практически сразу. Причесавшись, надеваю на голову серую шапочку и чувствую себя необыкновенно комфортно. Несомненно, лучшим дополнением будут мои «фирменные» очки. За темными круглыми стеклами на меня смотрит бунтарка, мятежница, девушка, которая справится с любыми трудностями. Несколько секунд задерживаюсь около полочки и решаюсь взять таблетки на всякий случай. Если вдруг неожиданно вернется мигрень.

Покидаю ванную комнату, становлюсь в одну из картинных уличных поз, скрестив пальцы перед собой на манер рэпера и показываю Ноксу.

– Ты само очарование, Винни Галлахер. – Он встает с кресла, оглядывает комнату, в которой теперь немного беспорядок, благодаря мне. Кажется, ему не нравится, что я не заправила постель и не убрала вещи из рюкзака, но я сомневаюсь, что они первой свежести. Да и я не собираюсь вроде как здесь задерживаться. Беру телефон, которым он меня обеспечил, и выхожу вместе с ним из номера.

Мы спускаемся в лобби, Нокс что-то объясняет на ресепшене, пока я жду его около огромных окон. Твердая рука касается моей спины и подталкивает меня к выходу из отеля. На улице не сказать, что холодно. Просто северный фронт привнес некоторые изменения, сменилось направление ветра, и в воздухе летали частички влаги. Попросту моросил дождь, я не особо люблю такую погоду, как и все «психи» очень реагирую, становлюсь понурой и взволнованной.

Мы доходим до местного ресторана, у него есть летняя веранда и, упершись всеми четырьмя конечностями, я отказываюсь заходить внутрь. Если честно, мне кажется, люди будут смотреть на меня: то как я ем, как осыпаются крошки на мои вещи… Осудят меня за то, что я сижу с мужчиной вдвое старше меня и наверняка поймут, что раньше мы спали.

Я усаживаюсь за стол, застегиваю куртку и складываю руки под грудью, обнимаю себя. Я стесняюсь своих поступков, мне очень стыдно, что я занималась сексом с этим мужчиной, он возраста моего отца. Воровала у него деньги, вела себя, как откровенная шлюха, не задумываясь, как вести себя дальше. А теперь, сидя здесь, получая от него подарки в виде вещей, документов, телефона и даже ночлега, я не хочу платить натурой.

– О чем задумалась? – Он усаживается напротив и как обычно собирает руки в замок.

– Я не хочу больше спать с тобой. – Он удивленно поднимает брови и придвигает свой стул ближе. – Подожди, я не хочу сказать, что ты совратил меня, или что я не хотела этого. То есть, не особо, господи… Прости.

– Не извиняйся, гораздо приятней знать правду. Может, немного разъяснишь? Расскажешь что-то, что поможет мне понять тебя. И я бы хотел отдать тебе это лично. – Он лезет во внутренний карман пиджака и достает мой толстенький блокнот. – Не очень удобно его таскать, но он наверняка представляет для тебя особенную ценность.

Я протягиваю руку и забираю его, провожу пальцами по немного потрепанной обложке и кладу на стол. Он потерялся на той вечеринке, мне казалось, блокнот лежал в рюкзаке. Но в том бардаке мало чего возможно было разобрать.