Настольная книга психолога: мастерство общения с клиентом

Чтобы безоценочно принимать разнообразные проявления «Я» клиента и выдерживать его негативные реакции, я стараюсь осознавать и принимать проблемные аспекты собственного «Я». А у клиента впервые появляется возможность получить в терапии опыт проявления своей «плохой» части, при этом сохраняя отношения и не получая отвержения. Такой новый опыт переживания принятия себя значимым другим становится для клиента основой принятия самого себя, что служит условием для построения здоровых отношений с ясными границами.

Я поощряю возникновение у клиента собственных желаний, открытие в себе новых чувств, переживание новых качеств своего «Я», на которые он сможет опираться, а также способность оставаться в одиночестве. Важным критерием успешности работы с такого рода клиентами является преодоление ими эгоцентрической позиции. Это проявляется в том, что клиент начинает замечать во мне и в других людях ранимость, чувствительность и другие естественные проявления человечности. Одним из маркеров такого новообразования является появление у клиента чувства благодарности.

Параноидальные клиенты опасаются моих вмешательств и чувствуют себя со мной комфортно, когда я не проявляю активности, созерцателен и спокоен. Я создаю безопасную и надежную обстановку, ровную, без сюрпризов атмосферу. Обеспечиваю уважительное и подчеркнуто профессиональное отношение к клиенту, открытость, постоянство, акцент на реальности, исключаю юмор в общении. Даю почувствовать, что мы не причиним вреда друг другу, устанавливая личностные границы, и даже самые сильные чувства не приравниваются к сумасшествию.

Я предоставляю клиенту достаточно времени для формирования доверия, поддерживаю конструктивные стороны его личности и не делаю попыток интерпретировать личностные защиты. Убеждаю клиента перепроверять свои предположения по поводу моего поведения и поведения других, помогаю перестать быть суровым по отношению к себе и взаимодействовать со своими страхами.

При установлении контакта я открыто принимаю недоверие клиента, как только оно стало очевидным, и предлагаю только то, что он может довести до конца. Стремлюсь быть ясным и последовательным, активно разъясняю клиенту его заблуждения и честно признаю любые свои упущения. Предоставляю клиенту возможность дополнительного контроля при определении содержания сессий, назначении домашних заданий и выборе времени для сессий и их частоты (в первое время обычно раз в 2–3 недели).

В начале консультирования я использую только поведенческие вмешательства, причем сосредоточившись на наименее болезненной теме. Говорю о проблемах пока что с помощью аналогий или, обсуждая, как «некоторые люди» реагируют в таких ситуациях. Стараюсь помочь клиенту не вызывать враждебные реакции людей, к которым относятся его параноидные представления.

Я задаю вопросы, которые требуют, чтобы клиент предвидел влияние его действий на окружающих, мог ставить себя на их место или делать выводы об их мыслях и чувствах на основе их действий. По мере того как клиент получает обратную связь от меня и других людей, он обнаруживает, что раздражающие его действия людей не обязательно обусловлены злыми намерениями и что эти действия меньше раздражают его, если он может понять точку зрения другого человека.

Поскольку я защищаю слабое, хрупкое хорошее «Я» клиента, он проецирует свои хорошие или идеализированные представления о себе на меня, отдавая их мне «на хранение» и в то же время нападая на них под влиянием агрессии и зависти, которые раньше направлял на других авторитетов и на самого себя.

Клиент провоцирует меня на ответную агрессию, а потом торжественно пользуется этим как рационализацией, оправдывающей его собственную агрессию. Страх наказания заставляет его еще энергичнее пользоваться примитивными механизмами проекции, чтобы оправдать свою агрессию и «перевалить» ее на меня.

Я подставляюсь под огонь агрессии клиента, отказываясь от защитной замкнутости в себе и от жесткого утверждения своих социальных границ, защищающих меня от садистических атак вне терапии. Иногда параноидные фантазии об этом клиенте вторгаются в мои мысли вне терапии, отражая его фантазии преследования. Его садомазохистские тенденции отзываются во мне с риском прорваться наружу.

Чтобы не лишиться моей помощи, сохранить мою креативность и самоуважение, клиент пытается активизировать во мне нарциссические защиты. Вместо этого я использую свою способность сочувственно прощать, как прощал матери чрезмерные реакции на мои провинности.