Читаем Nathan Bedford Forrest полностью

Во время первых ночных выходов Клана на дороги и улицы пугание чернокожих быстро стало его самым заметным занятием. Поскольку накрытый простыней охранник перед местом встречи в Пуласки начал рассказывать прохожим, что он - дух солдата Конфедерации, убитого при Чикамауге, куклуксклановцев стали называть "призраками мертвых конфедератов", и вскоре они сыграли на этом общественном восприятии. Под свои одеяния они надевали сложную атрибутику, благодаря которой казалось, что они могут выпить за раз целое ведро воды; один из них "выпивал" такое ведро на глазах у чернокожего, чмокал губами и говорил что-то вроде: "Это первый напиток, который я выпил с тех пор, как был убит в битве при Шайлохе, а в аду очень хочется пить". Эта фраза и трюк стали стандартными. Другой трюк заключался в том, чтобы надеть фальшивую голову - обычно из большой тыквы, завернутой в головной убор, - поверх мантии члена Клана, снять ее в присутствии чернокожего и попросить его "подержать мою голову минутку". Благодаря эффекту таких уловок - например, они заставляли чернокожих оставаться дома по ночам, а не бродить по деревне или посещать собрания Лояльной лиги - Клан рос довольно быстро, чему способствовала местная реклама, которую обеспечивал соучредитель и великий циклоп Фрэнк О. Маккорд, редактор газеты Pulaski Citiien.7

К осени и зиме 1866 года организация приобрела такую известность как орган регулирования расовых отношений в малонаселенном графстве Джайлс, а для проведения развлекательных инициаций в нее приходилось принимать так много гостей из соседних графств, что она начала распространяться. Кроме того, стал привлекать гораздо больше известных людей. Одним из первых новообращенных стал адвокат из Пуласки Джордж В. Гордон, бригадный генерал Конфедерации, попавший в плен в 1864 году под Франклином. Тридцатилетний выпускник колледжа времен антебеллума, который сразу после войны начал изучать право в Камберлендском университете в Ливане, Гордон, возможно, видел взрывные политические возможности Клана в Теннесси, где правит Браунлоу.

Вернувшись в Мемфис, Форрест терпел мелкие досады и крупные неудачи. В августе он продал Генри К. Чемберсу 2620 акров своей плантации в округе Коахома за 85 000 долларов в векселях, что не могло быть намного больше, чем он вложил в это место; в тот же день он продал оставшиеся 725 акров мемфисскому адвокату Чарльзу Кортрехту, своему соратнику по Третьему отделению олдермена времен антибеллума, за 15 000 долларов. Таким образом, его мечта о вступлении в дворянство умерла, и, возможно, он почувствовал, что его самоотверженная служба во время войны дала ему право на большее снисхождение, чем то, которое ему оказали кредиторы; семь лет спустя, выступая в Мемфисе, он заметил, что когда он "уехал отсюда в 1861 году, у меня был такой же хороший кредит, как у любого человека в городе", но когда он "вернулся, после четырех лет отсутствия, меня встретили люди, которые пытались меня раздавить". В сентябре ему пришлось вернуться в здание суда Мемфиса, чтобы возобновить залог по делу о надоедливой измене и заняться фортом Пиллоу - победой, которая оказалась слишком памятной. Из Мемфиса 13 сентября он написал другу, что "составляет полный отчет о так называемой бойне в Форт-Пиллоу, и как только он будет завершен, я отправлю его президенту как главнокомандующему армией и флотом Соединенных Штатов, в котором упомяну, что если мое объяснение не будет удовлетворительным, я требую расследования со стороны комиссии офицеров". Он добавил, что "так же, как и вы, разорен войной и открывает комиссионный бизнес в этом городе".8

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна
Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Книга, которую читатель держит в руках, составлена в память о Елене Георгиевне Боннэр, которой принадлежит вынесенная в подзаголовок фраза «жизнь была типична, трагична и прекрасна». Большинство наших сограждан знает Елену Георгиевну как жену академика А. Д. Сахарова, как его соратницу и помощницу. Это и понятно — через слишком большие испытания пришлось им пройти за те 20 лет, что они были вместе. Но судьба Елены Георгиевны выходит за рамки жены и соратницы великого человека. Этому посвящена настоящая книга, состоящая из трех разделов: (I) Биография, рассказанная способом монтажа ее собственных автобиографических текстов и фрагментов «Воспоминаний» А. Д. Сахарова, (II) воспоминания о Е. Г. Боннэр, (III) ряд ключевых документов и несколько статей самой Елены Георгиевны. Наконец, в этом разделе помещена составленная Татьяной Янкелевич подборка «Любимые стихи моей мамы»: литература и, особенно, стихи играли в жизни Елены Георгиевны большую роль.

Борис Львович Альтшулер , Леонид Борисович Литинский , Леонид Литинский

Биографии и Мемуары / Документальное