Нация прозака

Да, мир изменился. Если верить исследованию, опубликованному в журнале Американской медицинской ассоциации, в 2013 году 16,7 % американцев получали лекарства по рецепту, из них 12 % – антидепрессанты. В 2015 году в Великобритании был выписан 61 миллион рецептов на антидепрессанты – в два раза больше, чем в 2005 году.

Это не значит, что проблема с депрессией решена. Лекарства без терапии не дадут результатов. Рецепты часто выписывают врачи общей практики, и они пытаются сделать одно, другое, но не знают как. Психоактивные лекарства выписывают каждому встречному. Опубликованная в журнале «Психотерапия и психосоматика» статья показала, что из 5639 участников исследования, которым диагностировали депрессию, только 38,4 % отвечали критериям Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам.

Стигмы больше нет. Депрессия стала слишком частым ответом на любые вопросы.

И все же люди страдают в тишине, не обращаясь за помощью. Бывают ложно позитивные, а бывают необнаруженные позитивные.

Но да, сегодня большинство людей с депрессией – настоящие позитивные – понимают, что это проблема, и верят в возможность, вероятность и несомненность помощи.

В основном мы обсуждаем депрессию.

Я внесла свой вклад в разговор.

Стыд – ужасная штука.

Ты болен, пока об этом никто не знает.

Как только я стала делиться своими чувствами, я обнаружила, что стала обычной. Я стала такой же, как все. Если что-то происходит со мной, то, значит, и с тобой что-то происходит. Мы в этой лодке вдвоем.

Я перечитываю эпилог, который я написала к выходу книги в 1995 году, и все это – лишь причина, чтобы рассказать историю себя двадцати-с-чем-то-летней. Оправдание.

Сумасшествие.

Но тогда так никто не делал.

Когда я написала «Нацию прозака», категории «мемуары» среди книг не существовало.

Знаменитости писали автобиографии. Иногда известные авторы писали мемуары. Приблизительно в одно время с «Нацией прозака» вышли «Зримая тьма» Уильяма Стайрона и «Прерванная жизнь» Сюзанны Кейсен, обе книги – истории душевной болезни от признанных романистов.

Но сама идея того, что мемуары могут быть первой книгой, – это было нарциссизмом.

Эгоманией.

Мегаломанией.

Меня описывали как Сильвию Плат с эго Мадонны. Называли Кортни Лав литературы.

Сегодня я была бы Бейонсе книг.

Все писали об этом так, будто это что-то плохое.

Перед тем, как я написала «Нацию прозака», мне посоветовали провести социологическое исследование среди своих ровесников, страдающих, как и я, от депрессии. Мне предложили превратить собственную историю в роман, ведь roman à clef в качестве литературного дебюта – почтенная практика.

Но я настояла на том, чтобы писать правду.

Я была уверена.

Я знала.

За меня говорят позитивные результаты.

Я пишу книгу, а когда все получается, я говорю: я знала.

Я знала.

Я назвала книгу «Нация прозака», чтобы скрыть, что это мемуары. Так должна была называться одна из глав, но Бетси Лернер, блестящий редактор, которая верила в эту затею с самого начала, увидела то, чего не видела я.

«Нация прозака» – отличное изобретение. Жаль, что название нельзя превратить в бренд. Увы.

Я хотела быть на обложке. Я должна была быть на обложке. Эта книга – альбом. Я люблю своих читателей. Это про любовь. Я хочу, чтобы любой, кто возьмется за мою книгу, полюбил меня. Меня вдохновляет музыка, которую я слушаю. Книга должна быть похожа на винтажный винил, когда ставишь иглу на глубокую дорожку и крутишь пластинку снова и снова.

Это о притяжении. Это взаимное притяжение.

Я нуждаюсь в тебе, чтобы поверить, что все получилось. Годы терапии и восстановления, десятилетия проб и ошибок с таблетками в миллиграммах и приемах столько-то раз в день, до тех пор, пока: это то, что нужно. Я могла бы измерить свою жизнь пустыми банками от таблеток. Я изучаю, как лечить расколотое зеркало, разбивающее мозг. Годы коллективной бессмыслицы сделали из меня то, что нужно. Я хорошая. Я вижу свет.

Я знала, что если сказать правду, все получится.

Да, это освободило меня. Оказывается, так это работает.

Я верю людям.

Я верю себе.

И теперь «мемуары» существуют.

Существуют телевизионные реалити-шоу. И Facebook. И чрезмерная искренность.

Я придумала прикол.

Который заставил весь мир плакать.

Нью-Йорк

Март 2017

Благодарности

Без Бетси Лернер этой книги просто бы не было. Дело не в том, что книга сложилась по-другому или была бы меньше, – а в том, что она бы никогда не появилась на свет. Я знаю: идея этого романа родилась и принимала самые разные обличья с 1986-го; в последующие годы многие пытались, но ни у кого не получилось – а пара человек даже потеряла в процессе работу – получить от меня рукопись книги. Это удалось только Бетси. Насколько я могу судить, она – лучший в мире литературный редактор. А еще она чудесный друг, старшая сестра, которой мне всегда не хватало, и, вероятно, преемница Иова по части терпения. И еще она самая крутая из всех тридцати-с-чем-то-летних, что я знаю.