Национальная идея и адмирал Колчак

Гораздо важнее был вопрос о сущности политического режима. Здесь был совершен наиболее радикальный поворот на позицию военной диктатуры, отвечавшей условиям момента, – модели, реализованной в режимах А. В. Колчака и А. И. Деникина. Большинство кадетов рассматривало ее как временную меру до окончания Гражданской войны, но некоторые (как В. А. Жардецкий) считали целесообразным отказ от демократии на более долгий срок. В любом случае, достижение политической стабильности считалось необходимым условием для нее – не случайно и кадеты, и военные лидеры Белого движения категорически отрицали эсеровский лозунг возрождения распущенного большевиками Учредительного собрания, на том основании, что оно было избрано в обстановке смуты и проявило «негосударственный» характер. Но, в отличие от большевистской диктатуры, носившей уже тогда яркие признаки тоталитаризма, белогвардейская диктатура имела умеренно авторитарный характер, с ограниченной свободой слова и легальными политическими партиями.

Важными отступлениями от демократии в рамках диктатуры стали переход кадетов на позиции внепартийного правительства и совещательного, а не законодательного народного представительства, со значительной долей назначенных властью членов (идея, реализованная в законе о Государственном земском совещании). Более того, часть кадетов считала любое представительство преждевременным, оказавшись в этом вопросе «правее» самого Колчака. Логичным в этих условиях стал отказ от пропорциональной системы выборов в пользу мажоритарной, реализованной в законопроекте о Национальном учредительном собрании (т. е. в планах на будущее) и более отвечающей авторитарной модели государства, а также отказ от выборов по партийным спискам (что диктовалось и тактическими соображениями, в отсутствие у них массовой поддержки).

В вопросах местного управления поворот отразился в стремлении ограничить компетенции земств и городских дум (в которых, к тому же, сильным влиянием пользовались социалисты) хозяйственными полномочиями, при назначенных диктатором управляющих губерниями и уездами, и в противодействии идее созыва Сибземгора (контрастном в сравнении с дореволюционной поддержкой кадетами Земгора всероссийского).

Важнейшим в вопросе о соотношении центральной власти и регионов стал окончательный отказ кадетов от федерализма (и раньше вызывавшего споры среди них) в пользу унитарного государства.

Из пересмотра общего подхода к организации государства логически вытекали и такие детали, как стремление к централизации всех сфер управления на период диктатуры, признание дореволюционного устройства армии и системы народного образования с исключением из них политики, возрождение политической полиции (государственной охраны) с привлечением профессионалов царского режима, восстановление смертной казни.

Важным идейным поворотом, порожденным катастрофой и поиском путей сближения с народом, явилось смещение акцента с «культа материального прогресса», типичного для либеральной идеологии, в сторону традиционных духовных ценностей. Оно выразилось в изменении отношения к православной церкви (от нейтрального отношения они перешли к ее активной поддержке) и в восстановлении ее государственного статуса.

В национальном вопросе «Белая идея» совпадала с традиционной кадетской программой, базируясь на великодержавных имперских принципах с автономией национальных окраин без права самоопределения (кроме Польши в этнических границах). Но, если до революции она объективно носила умеренно демократичный характер, то в условиях фактического распада Империи в ходе Гражданской войны приобрела по сути консервативную окраску – более того, некоторые кадеты предлагали на время войны отказаться и от принципа автономии.

Такими же были приоритеты во внешней политике, еще до революции основанные на убеждении кадетов, что союз с демократиями Запада в рамках Антанты отвечает как геополитическим интересам Российского государства, так и перспективам его либерализации. Вместе с тем, отсутствие признания де-юре правительства Колчака со стороны союзников и недостаточная помощь от них постепенно приводили от традиционного «антантофильства» к более прагматичной идее «свободы рук» во внешней политике.

Некоторые из перечисленных изменений рассматривались идеологами режима – кадетами как временные и вынужденные войной (такие, как ограничение парламентаризма на всех уровнях и автономии национальных окраин, отказ от партийных выборов), но другие (внепартийность правительства и мажоритарные выборы, исключение политики из армии и школы, отказ от федерализма, возрождение государственного статуса церкви, смертной казни, а для многих – и сама диктатура) мыслились как долгосрочные.