Национальность – одессит (СИ)

— Искала работу. В столице девушке легче найти что-то приличное, чем в Анси. Перед Рождеством люди делают много покупок, нужны продавцы, платили хорошо. Потом попробовала утроиться на постоянную работу. Брали в магазин, продающий одежду для богатых. Там, как мне сказали девушки, очень хорошие чаевые, но надо иметь несколько новых платьев и часто менять их, а Париж такой дорогой город, ни на что не хватает денег! — рассказала Лилиан Годар и сама поинтересовалась: — А ты куда едешь?

— В Женеву по делу, а потом, может, задержусь на несколько дней, покатаюсь на лыжах, — сообщил я.

— Из Анси ходит поезд в Женеву, и у нас тоже детвора катается на лыжах со склонов, — похвасталась она.

— Высокие склоны? — спросил я.

— Сразу возле города не очень, а дальше высокие горы, особенно Папрмелан, — поведала она.

— Может, приеду к тебе в гости, покатаюсь на лыжах, — шутливо молвил я.

Она поняла мои слова по-своему и спросила якобы чисто из любопытства, но на самом деле, чтобы знать, насколько раскатывать губу:

— Ты женат?

— Помолвлен, — соврал я, чем сильно разочаровал девушку. — Учусь в университете, а студентам в моей стране запрещено жениться.

— Почему? — удивилась она.

— Потому что женатые быстро глупеют, — с серьезным видом произнес я.

На ее гладеньком белом лобике появились две еле заметные складки, обозначавшие, скорее всего, интенсивнейшую работу мозга, что вызвало у меня улыбку.

— Ты пошутил! — воскликнула Лилиан Годар радостно, потому, наверное, что избавил ее от неразрешимой задачи.

Дальше болтали с ней о всякой ерунде. Я рассказывал о России, она — об Анси. Когда согрелась, сняла пальто, оставшись в глухом черном платье с белым кружевным воротником. Да, в такой одёжке можно работать в лавке, но в магазин дорогих товаров не возьмут. Там продавец — часть роскошного интерьера. Должна нравиться, притягивать покупателей.

В Жьене, где стоянка была пятнадцать минут, потому что паровоз заправлялся водой, я сходил в вокзальный буфет и купил бутылку местного белого вина, названного, как и город, два бокала и дюжину разных пирожных вместе со стеклянным зеленоватым блюдом, на котором они лежали. Заплатил, не торгуясь, чем очень обрадовал буфетчицу — пухлую даму с высоченным шиньоном из черных волос и нарумяненными щеками.

Дальше дорога стала веселее. Лилиан разулась и разместилась на диване с ногами, накрыв их пальто. Поглощая пирожные и облизывая пальцы, принялась рассказывать самые разные истории о себе. Некоторые были не то, чтобы вульгарные или постыдные, нет, она была хорошей девочкой, но я бы таким не стал делиться.

83

В Лион поезд прибыл в седьмом часу вечера. Уже начинало темнеть. Со стороны Альп дул холодный, пронизывающий ветер. На крышах домов и кое-где на улицах белели островки снега. Я нанял закрытую кареты за три франка, приказав кучеру отвезти в лучшую гостиницу города. Наверное, переплатил, потому что ехали меньше десяти минут: сперва вниз к реке Роне, потом вдоль ее берега до каменного моста, по которому переправились на противоположный берег, где и была гостинца «Cour des Loges (Двор из домов)» — четырехэтажное пошарпанное древнее здание с толстыми стенами. Если это лучший отель города, то в Лионе сейчас все очень плохо. Ездить по незнакомому городу и искать место для ночлега получше не хотелось. Швейцара не было. Вместо него, увидев подъехавшую карету через стеклянную вставку в массивной двери, выбежал юноша лет пятнадцати с черной шапкой курчавых волос, одетый в голубую ватную безрукавку поверх серой рубашки. Я помог Лилиан выйти из кареты, расплатился с кучером, напомнил, что завтра жду его в семь пятнадцать утра, зашел с ней в небольшой вестибюль, освещаемый двумя газовыми фонарями.

На подъезде к Лиону, узнав, что Лилиан собирается ночевать в зале ожидания вокзала, дожидаясь утреннего поезда на Анси, я предложил:

— Могу снять номер на двоих.

— Как хочешь, — без выпендрежа молвила она, заталкивая в свой и так туго набитый саквояж, ненужные мне бокалы и блюдо из-под пирожных.

Портье — мужчина с головой похожей на грушу хвостиком вниз из-за тонкой длинной бородки и тоже в голубом теплом жилете поверх серой рубашки — как раз забежал за стойку, дожевывая на ходу.

— Надолго хотите у нас остановиться? — сразу спросил он.

— На одну ночь. Утром уедем в Анси, — ответил я.

Поезд на Женеву отправлялся на двадцать минут позже.

— Могу предложить номер люкс… — затараторил портье.

— Номера отапливаются? — перебил я, зная, что у скупых французов сложные отношения с холодом в домах.

— Жаровня за дополнительную плату, один франк, — сообщил он.

— Тогда номер с одной спальней. Его легче обогреть, — решил я.

— Три с половиной франка, — назвал цену портье.

— И жаровню, — добавил я.

— Всего четыре с половиной, — подсчитал он и уставился на меня.

Не сразу дошло, что ждет оплату вперед. Видимо, утром вместо этого бьют морду. Я положил десять франков, получил сдачу.

— Симон, проводи гостей, — распорядился портье.