Национальность – одессит (СИ)

Видимо, последний аргумент безотказно действует на авторов. Я даже прикинул, как сильно отразится на моем бюджете лишняя пара рублей. Наверное, от счастья уйду в загул. Редактор думает, что я студент из обеспеченной семьи, не догадываясь, что могу купить газету вместе с редакцией или завести собственную.

Вечером я поехал ужинать, решив по пути подарить кому-нибудь этот конверт. Возле входа толпилось много людей, спрашивали лишний билетик. Это были представителю среднего класса и внешности. Первым я не подаю, не бедные, вторым искусство все равно не поможет. Выискивал среди них студентов не самого неопрятного вида, чтобы не шокировали тех, кто будет сидеть рядом с ними. Вдруг наткнулся на довольно таки красивую блондинку в черной шляпке с опущенными вниз полями и черном шерстяном костюме с красными полосками, которые на жакете с длинными рукавами были косыми, а на юбке вертикальными, Между лацканами выглядывало красное кружевное жабо. Наши взгляды встретились — и блымнул разряд, острый, щемящий. Обоим природа выдала одинаковую подсказку: «ОНА(ОН)». Это единственный случай, когда все остальное меня уже не интересует. Девушка улыбнулась — и я узнал Вероник Соколову. Надо же, только сейчас «разглядел» ее. Может, потому, что раньше были помехи, выставляемые сестрой.

Поздоровавшись, признался честно:

— Не сразу узнал тебя. Богатой будешь.

— Сильно изменилась? — кокетливо спросила она.

— Стала еще красивее. Не думал, что такое возможно, — откомплиментировал я и, подождав, когда насладится вволю, спросил: — Ждешь Стефани?

— Нет, она уехала с мужем в Санкт-Петербург. Его направили учиться в военную академию, — рассказала Вероник и пожаловалась: — Я хотела попасть на спектакль, даже пришла за полчаса, а тут аншлаг. Решила подождать, может, кто-нибудь продаст билет, но здесь столько желающих…

— Ты одна? — на всякий случай уточнил я.

— Да, — ответила она.

— Не хотел идти на этот спектакль, собирался подарить билеты, но красивая девушка должна быть при кавалере, — сказал я. — Отпущу кучера и вернусь.

До начала спектакля оставалось минут десять. Мы прошлись по фойе под руку. Я кивками приветствовал знакомых. В основном это были университетские преподаватели и богатые студенты, но встретил и сестер Илларионовых с родителями. Обе скривились, увидев мою спутницу.

Вероник отследила это и спросила:

— Знаешь их?

— Да. Профессиональные невесты, дочери друзей моих компаньонов, — доложил я.

— Стефани говорила, что ты совладелец химического завода, на котором делают игрушки, — сказала она и воскликнула: — Ой, забыла поблагодарить за куклу! Спасибо! Она такая лапочка! Скрасила мне жизнь в институте. Я делилась с ней своими радостями и бедами, как с подружкой. Поговорю — и сразу легче становилось.

— Значит, не зря потратил жизнь, — сделал я вывод.

— Ты так много всего делаешь, не то, что я. Стефани всё время хвалила тебя, — возразила она.

— Давай будем говорить не о ней, а о тебе, — попросил я. — Учишься?

— Да, курсистка, как и старшие сестры. Только они учили французский язык, а я выбрала зоологию, как ты советовал, — рассказала девушка.

Хоть убей, не помню, когда это сделал, но вполне мог, потому что знал, что после революции в эмиграции окажется много знающих французский, но мало зоологов, легче будет найти работу.

116

И пьеса, и постановка оправдали мои самые худшие ожидания. Решил, что назову статью «Много шума из-за ничего». Ругать сильно не буду, потому что встретил Вероник, а хвалить не за что. Напишу, что стоит посмотреть, чтобы потом выдавать себя за эстета, который проникся высоким искусством, непонятным быдлу. Уверен, что таковыми считает себя большая часть обитателей Города, которые подтвердят это, сходив на балаган, и директор театра опять будет присылать мне билеты.

Вероник, не ломаясь, согласилась вместе отужинать. Пока что это ни к чему не обязывает. Повез ее в ресторан гостиницы «Санкт-Петербургская». Оттуда ближе к меблированным комнатам, в которых, наверное, живет, как раньше Стефани. Метрдотель и официанты, судя по восхищенным взглядам, одобрили мою новую даму. К огорчению официанта, нам обоим было не до еды. Кое-как поковырялись в тарелках и даже не допили шампанское. Мы обменивались ритуальными фразами, говоря невпопад, потому что думали о другом, если вообще думали, а не захлебывались от эмоций. Когда наши взгляды встречались, мое тело наполняла щемящая теплота, медленно стекающая в пах и тающая там. Мы замолкали, замирая от наслаждения.

На крыльце гостинцы, вдыхая теплый осенний воздух, наполненный запахами моря и сухих листьев и травы, я спросил, волнуясь, как юноша на первом свидании:

— Отвезти тебя домой или поедем ко мне?

— Как хочешь, — тихо молвила Вероник.

Очень хочу. Удивительно чисто, возвышенно и при этом удивительно первобытно, на уровне инстинкта.