Национальность – одессит (СИ)

Тут он прав, но признаваться в этом я не стал.

Во время зимних каникул я проводил опыты в заводской лаборатории, пытаясь получить новую пластмассу, не такую легковоспламеняющуюся, как целлулоид. Скоро их будет много. Жаль, что в свою первую эпоху не поинтересовался, как их получают.

Как-то незаметно Вероник Соколова перебралась жить ко мне. Я заметил, что почти каждую ночь проводит у меня, и решил, что нет смысла оплачивать меблированную комнату. Эта почетная обязанность тоже перешла ко мне. Теперь девушка якобы снимает у меня комнату, хотя это верх неприличия в нынешнем русском обществе. Впрочем, у революции был и положительный эффект: на многие замшелые правила перестали обращать внимание. Студентам все еще не разрешалось жениться, но и не запрещалось. Наверное, кто-то умный подсказал правительству, что у женатого студента не останется времени и сил на учебу и революцию одновременно, придется делать выбор, который ему накукуют ночью.

В конце февраля вышла моя работа по геологии в альманахе «Записки Новороссийского общества естествоиспытателей». Исправляющий должность экстраординарного профессора Ласкарев заверил, что это готовая магистерская диссертация. Как только окончу университет, смогу защититься и стать его коллегой, как минимум, приват-доцентом, потому что на отделении геологии и минералогии не хватает преподавателей. Исправляющий должность экстраординарного профессора отделения агрономии Набоких Александр Игнатьевич, читавший лекции по курсам технологии минеральных и органических веществ, сказал, что, поскольку работа касается получения удобрений, мне зачтут ее, как письменную на выпускном государственном экзамене.

Я даже задумался, отчего мне такая пруха в этой жизни, да и не только? Дело ли в знании истории? Или в статусе «вечного капитана, воина, контрабандиста, преступника, ученого (нужное подчеркнуть)»? Или добавляется богатейший жизненный опыт, позволяющий обходить острые углы в делах и с властью и отдельными людьми, хотя порой поступаю очень неразумно и рискованно? Наверное, все вместе, но выделил бы оружие стариков — не заморачиваться идеями, а выживать любым доступным способом. Я не считаю себя великим ученым, не заморочиваюсь идеей получить Нобелевскую премию (свою фамилию в списках лауреатов не встречал), поэтому беру, что есть — знания и на всякий случай магистерскую диссертацию, которую, можно сказать, склепал на коленке из говна и палок, а потом, если получится, докторскую. Глядишь, пригодятся.

Молодым это не дано. Редко кто из нас рождается стариком. Я как-то пересекся с Алексеем Тонгудовым, ассистентом Ласкарева, с которым у нас были прекрасные отношения во время геологической экспедиции, рассказал, что мне светит за публикацию в «Записках Новороссийского общества естествоиспытателей», и посоветовал написать магистерскую диссертацию по месторождениям полезных ископаемых всей Бессарабии, а не только северной части.

— Станешь приват-доцентом или даже исправляющим должность экстраординарного профессора, потому что преподавателей на отделении геологии и минералогии не хватает, — нарисовал я перспективу.

— Предпочитаю заниматься чистой наукой, — высокопарно повторил он слова своего наставника.

Что ж, если помогать читать лекции исполняющему должность экстраординарного профессора — это чистая наука, флаг ему в руку. Пусть и дальше перебивается зарплатой ассистента и ждет, когда Ласкарев напишет и защитит докторскую диссертацию и поможет ему с магистерской. Это если успеет до войны. Иначе попадает на фронт и погибнет или резко поумнеет. Нигде так, как на войне, не учат добиваться результата, используя только то, что есть.

119

В январе я начал работать с вискозой, благо завод изготовлял сырье для нее — высококачественную целлюлозу из тонковолокнистого хлопка. Изобрели синтетическую нить лет пятьдесят назад, а в тысяча девятьсот втором запатентовали три английских химика, как синтетический шелк. Еще один их земляк наладил выпуск химической ткани. Текстильная отрасль меня не интересовала, но решил на основе вискозы изготовить менее горючий пластик. Перепробовал самые разные добавки, пока в конце апреля не додумался использовать глицерин. Получилась прозрачная пленка, которая легко гнулась, сворачивалась, шурша, и, если с трудом надорвешь, дальше расходилась запросто, из-за чего напомнила мне целлофан. Возможно, это он и есть. Для изготовления игрушек он не годился. Разве что на упаковку, которая нам пока не нужна. Решил использовать открытие чисто в научных целях.