Национальность – одессит (СИ)

Именно эта задержка и преподнесла нам приятный сюрприз. Я уже собирался лететь на аэродром, когда заметил южнее и немного выше австрийский биплан «лёнер-б1». Его называют «Летающей стрелой», потому что похож на нее, благодаря крыльям с резко отведенной назад стрелой. Это обычный разведчик и связист. Двигатель восемьдесят пять лошадей, поэтому медленный и неповоротливый. Экипаж два человека, которые могли отбиваться только из карабинов или пистолетов. Лучше цели не придумаешь. Они перелетели линию фронта и расслабились.

Я зашел снизу. Догонять пришлось минут десять, зато приблизился метров на сто. Хотел вообще почти вплотную, до верного, но вражеский аэроплан начал поворачивать. Может быть, заметили нас. Я застрочил из пулемета по передней части — днищу двигателя, баку с топливом, кабины. По моему приказу в пулеметной ленте каждая пятая была трассирующей. Оранжевые огоньки помогали лучше прицеливаться. Из-за того, что пулемет «виккерс» на «с-16» расположен слева от пилота, я взял слишком вправо. Отследив полет трассеров, сделал поправку и всадил почти половину ленты из пятисот патронов в фюзеляж, пока цель, повернув резко вправо, не вышла из зоны поражения. В это время по ней начал палить из ручного «льюиса» подпоручик Медницкий, а я вернулся к управлению аэропланом, чтобы догнать врага.

Пламя появилось на «ленере-б1» внезапно. Ни дыма, ни огоньков — и вдруг полыхнула почти вся носовая часть. Наверное, я продырявил бак с топливом, оно растеклось, попала искра… Воздушный поток быстро раздул пламя. Буквально через минуты полыхал весь аэроплан, изготовленный из покрытых лаком деревянных планок, фанеры и ткани, и падал, покачиваясь, напоминая подожженный кленовый лист.

— Фотографируй! — крикнул я лётнабу Медницкому.

Неподтвержденные цели не засчитываются, а мы сейчас над вражеской территорией, наших наблюдателей здесь нет.

Горящий «лёнер-б1», точнее, его остатки, и два тела, скорее всего, мертвых, рухнули на поле доспевающей пшеницы или ржи и подожгли его. К этому месту бежали крестьяне. Мы развернулись и снизились, сделали еще пару фотографий догорающих обломков, после чего полетели на свой аэродром.

161

Наступление Юго-Западного фронта замедлилось. На юге еще продолжается, а вот центр и восток замерли. Австро-венгры перекинули из Италии, а немцы с Западного фронта всё, что смогли. В итоге мы спасли итальянцев от полного разгрома и дали передышку французам. Чего это нам стоило, не знаю, но городское кладбище в Луцке растет стремительно, госпитали забиты до отказа, санитарные поезда не успевают эвакуировать раненых в тыл.

Я продолжаю служить в Восьмом авиационном отряде. Летаю почти каждый день, за исключением нелетных. Делать тут больше нечего. Городишко маленький и скучный. Иногда хожу на рыбалку по утрам, но это, так сказать, в свободное от войны время. Отдав улов, отправляюсь на аэродром, где встречаю есаула Ткачева.

— Ты, как всегда, вовремя. Есть срочное задание… — каждый раз начинает он с одних и тех же слов.

Я надеваю кожаную куртку и шлем, беру очки и «талисман» — сагайдак с луком и стрелами, иду к своему аэроплану «с-16». Там меня ждут летчик-наблюдатель подпоручик Медницкий, который, как мне кажется, днюет на аэродроме, и техник Уградов Семен Феропонтович, тридцати девяти лет, длинноногий с коротким туловищем и руками, растущими из правильного места. К технику все обращаются исключительно по отчеству. Он уж точно не только днюет, но и ночует в ангаре. Мне кажется, Ферапонтович с завязанными глазами за десять минут разберет аэроплан до винтика и за столько же соберет. Само собой, ждут они возле «Сынка», как зовет техник наш летательный аппарата, на обоих боках которого позади места для лётнаба нарисованы по красной звездочке, в центре которой черным написано название сбитого нами врага. Я ввел новую традицию в российском военно-воздушном флоте. Не хвалите.

Поскольку лететь нам на корректировку огня тяжелой артиллерии, я спрашиваю подпоручика Медницкого:

— Рацию погрузил?

— Так точно! — бодро отвечает он.

На Юго-Западном фронте организовали специальную радиошколу, в которую отправляют учиться лётчиков-наблюдателей и младших офицеров из артиллерийских подразделений. Начальником ее является поручик Жилин, профессор Николаевской инженерной академии, расположенной в Санкт-Петербурге. Сейчас она закрыта, потому что все преподаватели ушли на фронт. Подпоручик Медницкий закончил радиошколу еще до моего прилета сюда и получил допуск к единственной на весь авиаотряд радиостанции модели «Б3» французской фирмы SFR. Аппарат размером двадцать пять сантиметров в длину и двадцать в ширину и высоту. Весит полтора пуда. Дальность четкой передачи и приема — верст пятнадцать. Радиостанцию устанавливают на полу отсека летнаба, вертушку генератора, работающую от встречного потока воздуха, крепят на верхнем крыле по центру, а антенну с грузиком выпускают в полете через отверстие в полу.