Национальность – одессит (СИ)

К тому времени начали прибывать техники и мотористы, и я перебрался в казарму, покидая ее только на выходные, чтобы отмыться основательно и выспаться без гула авиационных двигателей. Слишком долго надо было добираться из гостиницы до аэродрома и обратно. Да и меня начало тошнить от самодовольных рож постояльцев «Бристоля» и особенно посетителей ресторана по вечерам. Для этих людей война была мать родна, богатели, как и жрали, в три горла.

165

Полное имя начальника Четвертого армейского корпуса генерала от артиллерии Эрисхан Султан Гирей Алиев. Он чечен из тейпа Хаккой. Шестьдесят один год. Невысокого роста и некрепкого сложения. Узкое лицо с густыми широкими усами и короткая бородка. На кителе орден Святого Георгия третьей степени, хотя имеет их много, включая высший — Андрея Первозванного. Приказом от первого ноября тысяча девятьсот шестнадцатого года Тридцать шестой корпусной авиационный отряд входит с состав его корпуса. Везет мне на подразделения с цифрой четыре.

— Все награды заслужили в авиации, капитан? — спрашивает генерал от артиллерии.

Восемь дней назад, еще в Одессе, меня нагнали чин капитан и орден Святого Владимира четвертой степени, перепрыгнув через несколько Святых Станиславов и Анн. Видимо, из-за Святого Георгия: ниже опускаться нельзя.

— Никак нет. Станислава и Георгия заслужил в артиллерии, — бодро докладываю я.

— Настоящий воин в любом роде войск себя проявит, — делает вывод начальник корпуса, после чего переходить к делу: — Ваша главная задача — разведка. Я должен знать, что делают болгары, турки и немцы, куда идут, где накапливают войска для удара.

— Ваше высокопревосходительство, не хочу обидеть, но по предыдущему месту службы знаю, что штабные ценную информацию, добытую с большим риском, подшивают и забывают доложить о ней, а виноват был командир авиаотряда, — подстраховываюсь я.

— Прикажу, чтобы данные авиаразведки докладывали мне сразу, — уверяет он, искренне веря самому себе.

Наш корпус входит в состав Дунайской армии, отправленной в Румынию, чтобы спасти союзника от разгрома. Враг уже готовится к захвату Бухареста. Надежда только на русских. Румынские подразделения разбегается до того, как на них нападают, причем молча, не предупредив соседей. В итоге на фланге или в тылу наших бригад неожиданно появляются вражеские. Видимо, еще и поэтому такое значение придается разведке.

Я возвращаюсь на аэродром возле Бухареста, где базируется Тридцать шестой корпусной авиационный отряд. В моем подчинении из летного состава четыре пилота вместо пяти и четыре наблюдателя вместо шести. Последних распределил среди первых, а сам остался без напарника. Во-первых, они все только окончили Севастопольскую авиашколу, опыта ноль, так что вдвоем будет больше шансов выжить. Во-вторых, мне свидетели не нужны. Самолеты у них «анасал-дс», чуть менее скоростные, чем мой, а остальное такое же. Построив подчиненных, довожу до них задачу начальника корпуса.

— Я забыл инструкцию о правилах полетов, и вы сделайте также. Летать будем по погоде, то есть каждый день. Так опыта быстрее наберетесь и награды скорее заслужите, — заканчиваю я, после чего распределяю, кто, куда и с кем полетит.

Отправляю их парами, чтобы поддержали друг друга, если на них вдруг нападут. В бой приказываю не ввязываться. Это так, для проформы. Обязательно подерутся, чтобы было чем похвастаться. Первая пара летит на юго-восток, в сторону Констанцы, которую уже сдали врагам. Через минут сорок отправляю вторую на юг и юго-запад. Сам буду ждать их возвращения и доклада.

Первая возвращается часа черед полтора и сообщает, что в сторону Бухареста движется большая колонна пехоты и конницы. Снимки сделали, бомбы сбросили, уничтожив какое-то количество врагов. Лица у всех четырех членов экипажа счастливые. Первый боевой полет оказался успешным. Информация слишком важная, поэтому приказываю им написать доклад и срочно вместе с фотографическими пластинами отнести в штаб корпуса, а сам решаю слетать и перепроверить.

Небо заволакивают темно-серые тучи. Пока между ними есть просветы. Я поднимаюсь выше, лечу на юго-восток по компасу, обычному шлюпочному. Рядом много железа, прибор привирает, порой сильно, но хоть какой-то указатель. Район незнакомый, приметы не наработаны. К тому же, облака мешают.