Национальный состав Красной армии

Отдельной проблемой стала переброска новобранцев из южных военных округов в Центральную Россию и на Урал. Военные условия и аномальные холода зимы 1941/42 г. значительно усложнили логистику экстерриториального комплектования. Переброска людских ресурсов из ЗакВО и САВО нередко сопровождалась трагедиями. Поезда с пополнениями продвигались к пункту назначения с большими опозданиями, находились в дороге неделями. За это время легко одетые люди в плохо отапливаемых вагонах заболевали. Питание и медицинское обслуживание в пути новобранцев было организовано плохо. Например, из 570 человек, отправленных из ЗакВО в Южно-Уральский военный округ в январе 1942 г., несколько человек умерло в пути, еще 23 были в крайней степени истощения, остальные нуждались в немедленной медицинской помощи и усиленном питании[723]. Другой эшелон прибыл к месту назначения, растеряв по пути 46 человек. Еще 36 человек оказались обмороженными. Принимающая сторона сообщала, что «большинство прибывших совершенно раздетые, босые, без головных уборов, грязные, завшивленные»[724]. Отмечалась непривычность и неприспособленность жителей южных республик к сильным морозам. По докладу командующего ЮжУрВО генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова была организована специальная проверка комиссии, возглавленной членом ГКО Маршалом Советского Союза К.Е. Ворошиловым, курировавшим новые формирования. Ворошилов подтвердил приведенные Ремезовым факты и представил соответствующий доклад И.В. Сталину[725]. Позднее, в октябре 1942 г. тот же маршал Ворошилов, проверявший состояние и боеготовность готовившейся из Московского военного округа к отправке на фронт 87-й отдельной туркменской стрелковой бригады, в докладе Сталину также подчеркивал негативное влияние климатического фактора: «Люди бригады плохо переносят здешний климат и мерзнут. Следовало бы бригаду передвинуть к южным участкам фронта»[726]. 90-я отдельная узбекская бригада во время учебного похода со станции Лось (Москва) в город Коломну в ноябре 1942 г. потеряла 9 человек умершими «по причине резкого похолодания, заставшего в походе»[727].

Значительные по численности пополнения уроженцами Кавказа и Средней Азии получали с первых месяцев войны войска, защищавшие Москву, и особенно фронты, сражавшиеся на южном крыле советско-германского фронта. Наиболее выпукло слабые стороны соединений, укомплектованных смешанным неславянским составом, проявились в конце 1941 – начале 1942 г. во время операции по освобождению Крыма. Здесь в бою массово использовались военнослужащие кавказских национальностей. По состоянию на февраль 1942 г. в составе 12 сформированных в Закавказье стрелковых дивизий[728] Крымского фронта числилось около 48 тыс. воинов закавказских национальностей (35 % от всего личного состава фронта)[729]. Тяжелые природно-климатические условия, базирование тыловых служб фронта на Таманский полуостров и связанное с этим недостаточное снабжение продовольствием и боеприпасами войск, действовавших на полуострове, способствовали быстрой дезорганизации частей под воздействием ударов противника, что приводило к чрезмерно высоким потерям[730]. Большинство закавказских дивизий, действовавших в Крыму (224, 227, 396, 398, 400, 404-я), были полностью разгромлены, прекратили свое существование и более не переформировывались.

Таким образом, на повестку дня встала проблема низкой боеспособности воинских формирований с большой прослойкой представителей разных национальности. В боевой обстановке это выливалось в случаи «отрицательных явлений» среди бойцов нерусской национальности, диапазон которых колебался от обособления внутри подразделения и возникновения земляческих сообществ до тяжких воинских преступлений – членовредительств, дезертирств, случаев добровольной сдачи в плен и измены Родине[731].

Поэтому уже в первые месяцы войны возникла острая необходимость в изменении подхода в комплектовании действующей армии представителями нерусских народов, поднятии их боевой выучки и политико-морального состояния до общего в Красной армии уровня. Анализ документов позволяет утверждать, что руководство страны рассматривало два варианта решения этой проблемы. Первый – радикально изменить организацию их военной службы, с тем чтобы ускорить адаптацию представителей нерусских народов к армейской повседневности, поднять их боевую выучку и политико-моральное состояние. На практике это означало возврат к упраздненному за несколько лет до начала войны мононациональному комплектованию частей и соединений. Второй способ – вернуться к проверенной, в прямом смысле слова, веками практике этнического квотирования при комплектовании воинских частей, в том числе – к ограничениям или отмене приема в армию по этническому признаку. Во втором случае главное бремя войны возлагалось на славян и иные, исторически интегрированные в российскую культуру народы. Оба варианта в той или иной степени были реализованы в годы Великой Отечественной войны и показаны в данном исследовании[732].