Натуральный обмен

- Все, - не выдержал Рейнел и плюхнулся на край моей кровати, вид у него был такой усталый, будто он, по меньшей мере, разгрузил вагон угля. - Я нанимался не учителем танцев, а личным тренером, так что увольте!

Я надулся. Ясное дело, ему не в радость обниматься со мной часами и разучивать разномастные па, но помочь мне больше было некому. Если бы кто-то увидел, что принц, с детства, присутствующий на балах, вдруг разучился танцевать, это немедленно бы вызвало подозрения.

Я сложил руки на груди и вперился в него взглядом.

- Вставай.

В ответ Рей фыркнул, всем своим видом показывая, что слушаться не намерен.

- Вставай, - повторил я еще тверже, мне самому хотелось бросить это неблагодарное занятие к чертям собачим, но я также понимал, что бал не за горами, и дорог каждый час.

Гердер закатил глаза к потолку, а потом и вовсе завалился на кровать навзничь, раскинув руки в стороны.

- Я уже снова хочу тебя убить, - простонал он.

Шутит он, значит. А вот мне было не до шуток. Я чувствовал себя хромой лошадью, которой вот-вот придется участвовать в скачках.

- Можешь попробовать, - совершенно серьезно ответил я, - на этот раз обещаю не сопротивляться.

Рейнел застонал, но все же снова принял вертикальное положение, поморщился.

- Тоже мне, мученик, - пробурчал он.

Я покачал головой:

- Да нет, я не горю желанием становиться мучеником, но лучше уж сразу убивай, чем брось сейчас.

Рей смерил меня долгим пронзительным взглядом, будто пытаясь определить, не шучу ли я. Я не шутил.

Гердер коротко выругался и встал.

- Кто ж тебя бросит, дурак, - раздраженно и, как мне показалось, даже обиженно пробормотал он, подавая мне руку. - Давай, высочество, представь, что я твоя очаровательная супруга.

Я выдохнул с облегчением, и все началось по новой.

Что бы я там ни говорил, я прекрасно понимал Рея в его желании прибить меня или хотя бы приложить чем-нибудь тяжелым, потому что я нервничал и нервировал его. Не знаю, как так вышло, что мы оба забыли, что до моего совершеннолетия осталось всего несколько дней, но это было крайне безответственно, и времени оставалось в обрез.

Приезд так называемой супруги тоже не способствовал спокойствию. Холод вперемешку с презрением в ее взгляде надолго выбил меня из колеи, как бы мне ни не хотелось в этом признаваться даже самому себе.

Как только Эридан умудрился настроить против себя всех окружающих? Я не питал иллюзий по поводу Эйниры и отношений с ней. Да, жена принца оказалась настоящей красавицей, но я, отнюдь, не претендовал на ее прелести и не собирался пользоваться положением, в то же время то, что меня ненавидят вместо Эридана было неприятно.

Я хотел поговорить с Эйнирой еще в день ее приезда и сразу расставить все точки над "i", постараться убедить, что бояться меня не стоит и никакой монастырь ей не грозит. Но мои планы провалились - к ужину принцесса не вышла, сославшись на головную боль. Только Фло передала "нижайшие извинения" от своей госпожи. От одного этого словосочетания меня замутило, но я заверил компаньонку ее высочества, что она в своем праве отдыхать после долгой дороги и ее никто не побеспокоит.

А на следующий день начали прибывать наместники, естественно, все в разное время, и каждого нужно было встретить и обласкать своим вниманием. Так что время катастрофически утекало сквозь пальцы, и заниматься танцами мы с Реем начали уже под вечер. А до бала оставалось меньше суток, и нам предстояло сделать невозможное - научить меня танцевать, что Эридан, со всеми его недостатками, по словам самого же Рейнела, умел делать превосходно.

Отбросив от себя все посторонние мысли, я сцепил зубы и продолжил урок.

***

А на следующее утро состоялся завтрак с господами министрами, а также всеми восемью прибывшими наместниками, на который, ясное дело, не прийти я не мог.

В последнее время я по возможности избегал общих официальных трапез, либо ел в одиночестве, либо звал Рейнела, а иногда не звал, но он заявлялся сам. Уговорить его присутствовать на советах или приемах пищи с министрами у меня не получалось до сих пор, Рей отказал наотрез.

- Я не собираюсь отказываться от своего прикрытия ради поддержки твоих штанов, - сказал он мне однажды, и я не мог не согласиться.

Как моего тренера министры еще терпели Гердера, а вот открыто излишне приближать его к делам государства сулило проблемы. Потерять влияние для министров было самым страшным, и пугать их раньше времени определенно не стоило.

Несмотря на важность гостей, я решил не наряжаться с самого утра, и оделся в ставший уже повседневный для меня костюм: рубашку с длинными рукавами и брюки. В первые месяцы пребывания в Карадене мне стоило неимоверных усилий объяснить придворной швее, что мне не нравятся штаны-лосины и сшить мне что-то более менее приличное и удобное на мой вкус. Рубашки я чаще всего носил белые. Раньше я никогда не любил белую одежду, но, наверное, это больше было связанно с обязанностью самому ее стирать, здесь же каждое утро меня ждала свежая уже выстиранная, отбеленная и выглаженная замена.