Натуральный обмен

Я сделал несколько кругов по камере. На ходу мне всегда думалось лучше, но сейчас мне не хотелось и думать. Дело сделано, и поздно уже продумывать варианты.

Я лег на постель навзничь, заложил руки за голову и закрыл глаза.

Как ни странно, я был спокоен. Ну, то есть, абсолютно. Я не пытался успокоиться и взять себя в руки, я действительно не нервничал. Помнится, таким убийственно спокойным я был перед казнью мятежников из Багряной Карадены. Это умиротворенное спокойствие оставило меня только во время самого приведения приговора в исполнение. Стало быть, во время своей казни такое тоже может случиться...

Я думал чисто механически, не испытывая даже намека на страх, да и вообще на какие-либо эмоции. Видимо, просто пришло время, и моя история получила логическое завершение. И в этом даже нельзя обвинять министров, потому что по закону они абсолютно правы: я не Эридан и никогда им не был. И не важно, как я жил последние два года, и на какое имя отзываться привык.

Только к вечеру в коридоре послышался шум. Сначала кто-то спорил, потом голоса смолкли, и раздались быстрые стремительные шаги.

По мою душу, сразу же догадался я и встал. Подошел к решетке.

У Гердера был такой вид, будто еще миг, и он начнет метать молнии. Я автоматически отметил, что на его поясе нет меча. Все правильно, посещать заключенных с оружием запрещено.

А вообще, я вздохнул с облегчением, если Рею даже разрешили меня навестить, значит, Сакернавен не соврал, и им до Гердера нет ровным счетом никакого дела, опасным противником они его не считали.

— Какого черта происходит? — с ходу набросился на меня Рейнел. — Министры, как один, твердят, что ты написал признание, размахивают какой-то бумагой. Совсем сбрендили... — Гердер оборвался, заметив выражение моего лица, побледнел. — Только не говори, что ты на самом деле это сделал!

Я пожал плечами.

— Сделал. Извини.

У Рейнела глаза на лоб полезли.

— Что значит «извини»?! — взвился он. — Эридан, ты в своем уме?!

— Меня зовут Андрей, — спокойно напомнил я. — Хватит ломать комедию.

Гердер оглянулся, опасаясь, что меня кто-то услышит.

— Пусть слушают, — успокоил я. — Умереть я хотя бы могу под своим настоящим именем.

— Да какой — умирать!.. — воскликнул Гердер, потом снова себя прервал, пытаясь взять себя в руки. — Чем они тебя взяли? — серьезно спросил он.

— Ты же сам видел, Холдер представил доказательства на площади, — попробовал я выкрутиться.

Рей скривился.

— Это-то представление? Мел сразу сказал, что это все чушь, стоит тебе только запросить повторную проверку, он покажет нужное отображение аур, и ему, в отличие от неизвестного выскочки, поверят. Так что не держи меня за идиота, и сам им не притворяйся, — взявшись обеими руками за прутья, Гердер практически прижался к решетке. — Говори, чем они тебя шантажировали? Кому из нас они угрожали?

Как все-таки хорошо он меня знал, сразу понял, что угрожать мне могли только кем-то из близких.

— Рей, — я покачал головой, — это не важно. Я принял решение. Так нужно, так правильно. В признании написал, что действовал один, никто ничего не знал, так что вас тронуть не должны.

— Кому из нас они угрожали? — он вдруг просунул руки между прутьев и схватил меня за грудки. — Кому? Говори.

Я скосил глаза на его кулаки под своим горлом и ровным голосом попросил:

— Отпусти.

Рейнел уставился мне прямо в глаза, будто пытался найти в них ответ, потом резко выдохнул, отпустил меня, отступил на шаг назад и только потом громко выругался.

— Ты кретин, — простонал он.

— Взаимно, — огрызнулся я. — Ты думаешь, ты у нас один жертва бродячая? Это мое решение, и я имею на него право.

— А ты о Карадене подумал? — снова взвился Гердер. — Ты что не понимаешь, как ты важен для королевства?

На это у меня уже был ответ.

— Рей, я один человек, всего лишь один человек. Вот если бы я погиб в Союзе Правобережья, это было бы проблемой, потому что могло повлечь за собой войну. Теперь ничего страшного не случится. Министров интересует только Столичный Округ, а провинции сейчас сильны как никогда, во главе каждой из них стоят умные талантливые люди.

— Ладно, допустим, — не сдавался Гердер. — А Эйнира? Ты о ней подумал?

— Ты о ней позаботишься, — уверенно ответил я.

— Она ТЕБЯ любит, идиот ты этакий!

Любит, и я ее люблю. Но и она, и все мои друзья останутся живы. Да, Эйнире будет больно, но она это переживет. Это самое главное. Если бы я не сдался сейчас, начав с Рейнела, они бы дошли и до нее, и до мага с монахом — до всех, кого я люблю, — пока не добились бы своего. Поэтому лучше обрубить все разом, и хотя бы обезопасить дорогих мне людей. История Георга и его сына все же многому меня научила. Я понял, что королевство королевством, но семья дороже всего.

— Рей, все уже сделано, — сказал я, — у Сакернавена документ, написанный моей рукой и с моей подписью. Нечего тут больше обсуждать.

Гердер спсиху ударил ладонью о решетку и зашипел от боли.

— Прекрати, — попросил я.

— Я тебя вытащу, — уверенно пообещал Рей, разминая ушибленную кисть. — Я не я буду, но я тебя вытащу.

Я напрягся.

— Глупостей не смей делать.