Натуральный обмен

Мы договорились, что через два месяца он пришлет мне промежуточный отчет о том, как обстоят дела, и с реализацией какой именно из его идей, возникли проблемы, а также рассчитает точные суммы, которые понадобятся провинции для дальнейшего развития.

Когда мы с новоиспеченным наместником покинули Малую гостиную, ставшую моим личным штабом, было уже далеко за полдень, и я понял, что уехать сегодня не удастся.

Оставшийся день я провел все в той же суете. Дирс счел своим долгом представить мне своих доверенных людей, которых планировал привлечь на помощь в управлении провинцией, каждый из которых тоже тут же рассыпался целой кучей идей и предложений.

Множество имен, названий, цифр... Все это пришлось раскладывать в голове по полочкам, что с непривычки было тяжело. В конце концов, я сдался и попросил принести мне блокнот, после чего принялся записывать заинтересовавшие меня вопросы, чтобы обдумать их потом. Так дело пошло проще и быстрее.

Дарис и Коул пообещали присматривать за новым наместником, помогать и поддерживать его на первых порах. Потом маг напомнил мне о моем обещании, что Мел примет в ученики местные юные дарования, и вручил мне список. Мы договорились, что я обсужу с Мельвидором этот вопрос, а потом пришлю с гонцом письмо с точным указанием, скольких и когда Его Могущество сможет принять.

Таким образом, третий день пребывания в Багряной Карадене выдался не менее насыщенным, чем первые два. По большому счету, я остался доволен. Пусть я сам не так много смыслю в политике, но людей я выбрал правильных и знающих. Это давало надежду.

А на рассвете четвертого дня мы с Рейнелом, двенадцатью осужденными и отрядом охраны, состоящим теперь из девяти человек, покинули провинцию и направились обратно в столицу.

Глава 8

— Ты еще пожалеешь! Ты думаешь, я один такой? В каждой провинции есть такие, как я, и кому-нибудь из них повезет больше, и тогда ты останешься ни с чем...

Эрвин еще что-то кричал, но я прошел мимо, сделав вид, что не слышал ни одного из его ядовитых слов.

Так прошли все последние пять дней путешествия. Осужденных поместили в крытую повозку, запряженную двумя лошадьми, и тщательно охраняли. Первые два дня прошли напряженно, потому что люди Гердера почти не спали, вынужденные охранять арестованных днем и ночью. В эти же первые дни Эрвин всячески пытался избежать своей участи. Сначала он притворялся больным, кричал, что его укачало, и ему нужно на воздух, но потом понял, что никто из провожатых не склонен к жалости. Все в отряде смотрели в его сторону с ненавистью во взгляде, никто не забыл бессмысленную гибель Ларса, и за сочувствием, бывший наместник обращался явно не по адресу.

А когда Эрвин все-таки понял, что обречен, он стал заниматься единственным, что было возможно в его положении — стал действовать мне на нервы. Во время движения мы с Рейнелом вырывались вперед и не приближались к повозке, а вот на привалах Эрвин практически беспрерывно демонстрировал свое красноречие и иногда даже остроумие. Однако у него куда больше удавалось достать Рея, нежели меня. Гердер даже несколько раз вспыхивал и порывался повесить его на первом попавшемся суку, чем ждать положенной казни, и мне приходилось его успокаивать.

— Как ты это терпишь? — недоумевал Рейнел. — У меня скоро голова разорвется от его воплей. Он мешает с грязью всю Карадену и весь королевский род!

В ответ я только пожимал плечами:

— Подумай сам, что еще может сделать смертник? Пусть развлекается.

Пожалуй, мое спокойствие бесило Эрвина больше всего, и он продолжал распыляться, пытаясь найти брешь в моей броне. Его главной проблемой было то, что он не понимал, что никакой брони не существовало, я не притворялся равнодушным, я на самом деле ничего не чувствовал.

Я пребывал все эти дни в странном состоянии спокойствия. Такое бывает, когда человек испытывает сильный стресс, но так и не находит способа расслабиться, выместить на чем— или на ком-нибудь свои эмоции, боль или страхи. Мысль о том, что придется казнить этих людей, тоже не будоражила моего спокойствия. Где-то глубоко, на закорках сознания, я понимал, что час расплаты настанет, но пока мне удавалось не чувствовать ни вины, ни страха, я пользовался моментом.

Эрвин поутих на третий день пути, когда нас встретил отряд из столицы, который я запросил у министров. По совету Рея перед нашим отправлением из Багряной Карадены я отправил гонца к министрам с просьбой выделить мне двадцать человек для дополнительной охраны. Ясное дело, мне не отказали, и сопровождение тут же выехало навстречу, и мы встретились на полпути. Увеличение конвоя втрое поумерило пыл и запас оскорблений бывшего наместника, и теперь он подавал голос, только когда я оказывался поблизости и наверняка мог его слышать.

Так случилось и в этот раз, стоило на привале мне пройти мимо повозки, так Эрвин тут же разразился бранью и угрозами.

Я только поморщился и прошел мимо. Недолго осталось, всего какой-то день пути, и мы будем в столице, после чего бывший наместник раз и навсегда лишится возможности выкрикивать оскорбления.