Научи меня мечтать!

— Но как это только возможно! — Роберт не верил своим ушам. — А как эти ваши государства друг друга понимают?!

— У нас единый язык. По всему Тыньчжу.

— Невероятно! Как вы только смогли?! Ну ладно еще язык… А как же культурные различия?!… нет, в голове не укладывается, как вы там только уживаетесь под началом одного государства?! Целая планета! Да у нас такое просто немыслимо!

— Это у вас, — резонно ответил Элрой. — У нас так же немыслимым кажется то, что у вас в порядке вещей… Но да, у нас когда-то действительно были отдельные государства. Свои культуры, свои языки… жаль только, сейчас все пропало. Давно уже пропало. И, кажется, безвозвратно… хорошо вам, у вас столько разных трактовок одного и того же, столько культур!

— Ты прав! За это Землю стоит любить! — гордо сказал Роберт. В конце концов, в данном случае, наконец, и он точно ЗНАЛ, что говорил. Испытал на собственном опыте, собственных приключениях, собственном общении с местными жителями — все они были очень разными.

— А у нас… у нас не так. У нас все единообразно… посетите любой город в Тчельпьорьи — туда, кстати, мы и держим курс, там у нас столица, — и любой город в Штринтранджии — и вы не заметите никакой существенной разницы. Только в мелочах, вроде названий улиц… да возьмите любые два города на карте — где угодно! Любые три, хоть десять — все будут одинаковыми!

Роберт с Джулией даже не смогли его перебить.[183]

— Как так получилось, спросите вы? Вам кажется это немыслимым… а, впрочем, мне не надо изобретать даже термин, он и у вас уже появился и, кстати сказать, активно используется… глобализация, — Элрой помолчал. Казалось, он стал мрачнее. — Лучше бы я не знал, как раньше было! Почти ведь… как у вас! Куда как замечательнее, чем сейчас! Настоящие языки, на которых говорили настоящие народы, населяющие настоящие страны, а не те формальности, что остались сейчас… У нас и народ давно смешался — единая тыньчжианская сверхнация. А что вы хотите?.. С чего началось? — казалось, Элрой спрашивал сам себя. — Я раньше и не думал особенно на эту тему. Началось все с незапамятного и совершенно естественного, ну и, позвольте добавить собственную оценку, — похвального — стремления наладить экономические и политические отношения между странами… право же, как подобный процесс мог обойтись без конфликтов? Без недопонимания? Ну а дальше… гораздо проще было бы, если бы все говорили на одном, общем для всех, языке. Все дела совершались бы куда быстрее, если бы не тратилось время на перевод. Сделки в частности — договаривающимся сторонам тогда достаточно было думать только об условиях соглашений, о смысле, а не о том, как суметь передать свои требования и как правильно декодировать знаки другой стороны. Да много всего подобного. Одним словом, экономичнее и эффективнее. Выбрали тот язык, что попроще. В него, правда, все-таки вошли разнообразные диалекты, но постепенно и они исчезли.

— Один вопрос, — вставил Роберт, — ваш тыньчжианский — это что, самый простой из языков? Невероятно! Я слышал, как ты разговаривал, — да это же… не знаю, как это все можно выговаривать!

— Вы просто не знаете, например, как звучал тшедчжетреочшерский… не удивляюсь, почему его упразднили… Люди забыли собственные языки, с ними стала уходить и собственная культура. Зато появились новые транспортные средства: увеличилась мобильность. Ну и… стало то, что стало, — резко оборвал свою речь Элрой. — Мне ли вам рассказывать о глобализации?

— Но я бы никогда не подумала, что… ну… что до такой степени! — воскликнула Джулия.

— Я искренне надеюсь, на Земле до подобного не дойдет… хотя у нас никто не считает глобализацию чем-то ужасным. Признаться, есть у нее ряд преимуществ. Кое-что я уже успел упомянуть. Однородность, единообразность — вот что ценится в нашем обществе. Понимание. Как раз то, что дала нам глобализация. И не только она… Кроме того, она ускорила преодоление не только культурных, но и экономических различий между тыньчжианскими областями — на это она изначально и была направлена. У нас решительно никто не беспокоится о том, в какой из областей живет. Потому что везде условия жизни одинаковы и находятся на высшем уровне. Нет у нас никаких стран «третьего мира», что имеются у вас. Уж полторы тысячи лет, пожалуй, как пропало это понятие… спросите моего начальника — он не поймет, о чем вы.

— Условия условиями, — возразил Роберт. — Но ведь есть еще климат, ландшафты, природа. Это все должно у вас разниться. И никакая глобализация не в силах тут помешать!

— Мы живем в городах. В мегаполисах. В огромных мегаполисах. Мы их так называем, но правильнее по-вашему будет назвать их уже мегалополисами. У вас таких в чистом виде еще не существует, хотя что-то начинает появляться. До нас… до нас вам еще далеко. Ну как оно было? Сначала появлялись отдельные города и все рвались туда. Потом эти города разрослись и стали весьма тяжелыми для жизни именно по экологическим параметрам — и все стали рваться из городов.