Научная объективность и ее контексты

Рассмотренный вплоть до его решающего шага, этот вопрос может быть сведен к вопросу о том, применимо или нет определение истинности к теоретическим предложениям. Ответ кажется следующим: хотя достаточно бесспорно, что в случае отдельных эмпирических предложений референт имеется, для теоретических предложений это не так. Отсюда следует, что мы не можем дать «осмысленное применение» («sinnvolle Verwendung», как говорит Димер) понятию истинности. Заметим, что не утверждается, что мы не можем знать, истинные теоретические предложения или нет, или они ни истинны, ни ложны в смысле наличия некоторого рода промежуточного статуса между истинностью и ложностью, но именно что они лежат за пределами области применения понятий истинности и ложности. Это сразу же подтверждается тем, что на тех же основаниях утверждается, что их нельзя считать ложными, например, на основании «фальсификации» в смысле Поппера. Потому что фальсификация сводится к признанию ложности базисного предложения (т. е. эмпирического предложения), выведенного из рассматриваемого теоретического предложения. Это правильно и возможно, и все-таки – говорит Димер – это не означает, что данное теоретическое предложение оказалось ложным, но только что оно незащитимо, неоправданно или что-то в этом роде.

В случае теоретических предложений основанием для этого приводящего в некоторое недоумение тезиса является, как мы только что сказали, то, что они, как утверждается, лишены необходимого свойства иметь референт, и это не столько потому, что они не содержат эмпирических терминов, а потому, что их структура такова, что их значение с необходимостью выходит за пределы любой возможной «данности».

Эти два основания мы должны рассмотреть по отдельности. Если мы считаем предложение теоретическим потому, что оно содержит теоретические понятия, мы будем отрицать наличие у него референта, поскольку мы утверждаем, что теоретические понятия не имеют референтов, а это есть то эмпиристское возражение, которое мы опровергли в разд. 4.5.6. (Не забудем, что положительный ответ на вопрос, истинны ли научные предложения, влечет за собой приписывание референтов также и теоретическим понятиям.) Поэтому было бы наивно и предрешало бы вопрос принять саму рассматриваемую проблему за решенную отрицательно.

Рассмотрим теперь те ситуации, в которых некоторые философы квалифицируют предложение как теоретическое потому, что оно эмпирически не проверяемо, хотя и содержит только эмпирические предикаты. Самым типичным (хотя и не единственным) примером является эмпирическое обобщение, такое как «все во́роны черные», которое непроверяемо в силу невозможности проверить всех воронов. А это так потому, что ни при каких обстоятельствах невозможно подумать, что все вороны могут быть представлены нам на проверку, а это автоматически означает, что они не могут быть референтами (вспомним отождествление «референта» и «данного», введенного в предшествующих обсуждениях), необходимыми для определения наших предложений как истинных или ложных. Как можно видеть, это не имеет никакого отношения к предрассудкам эмпиристского характера против теоретических терминов, а только к внутренней структуре одного (очень простого) теоретического предложения.