Научная объективность и ее контексты

Во-вторых, некоторые коллизии могут возникнуть по поводу возможности считать некоторое высказывание истинным в связи с различием критериев, принимаемых для такой оценки. Если такие споры возникают внутри науки, их можно разрешать, рассматривая различные принятые критерии объектификации, которые в нормальной ситуации влекут за собой различие «областей объектов», как мы видели, обсуждая сравнение теорий. Более сложная аргументация требуется, когда критерии, допускаемые участниками спора для проверки истинности некоторого дескриптивного высказывания, радикально различны, как, например, в тех случаях, в которых кто-то принимает в качестве возможного критерия истинности божественное откровение. В таких случаях мы можем повторить, что его («другой») дискурс не имеет отношения к научным высказываниям, чья относительная истинность (в смысле, уже объясненном нами) устанавливается на основании некоторых определенных критериев референциальности. Законность «другого» дискурса может, однако, быть принята, если можно будет показать, что его цели – не дескриптивные, а состоят в том, чтобы облегчить людям понимание некоторого «послания», прибегая к знакомым им образам, не претендующим на «буквальную истинность», и это потому, что предполагаемая референция этого дискурса не затрагивает эмпирически проверяемых «положений дел». (Классическим примером может служить принятие или отвержение коперниканской теории в эпоху Галилея.) В заключение мы утверждаем, что, в той мере, в какой речь идет о ее когнитивном аспекте, наука имеет право сохранять полную автономность и независимость при принятии своих высказываний, при этом не минимизируя ни входов, ни обратных связей, получаемых ею от ее культурной и исторической среды, которые, как мы несколько раз повторяли, составляют часть ее объективности.

9.2.2. Этика науки

Когда мы рассматриваем науку как человеческую деятельность (или сложную систему человеческих деятельностей), мы должны рассматривать ситуацию по-другому. На этом уровне компетентность этики иметь дело с наукой и уместность этических суждений о научной деятельности не могут игнорироваться и на самом деле неизбежны. На самом деле определяющая цель этики – устанавливать, когда действие человека морально правильно (или хорошо), а когда оно морально неправильно (или плохо), и разрабатывать критерии правильной формулировки таких моральных суждений. В этом отношении этика подобна науке и, подобно науке, представляет различные «теории» того, что хорошо или плохо, и различные критерии для выражения правильных этических суждений. Эти теории подвергаются логическому анализу, выдвигаются аргументы для их поддержки или критики, выдвигаются конкретные примеры и контрпримеры, роль которых подобна роли экспериментального подтверждения или опровержения в науке – разрабатывались даже аксиоматические представления этики и т. д. По этим причинам некоторые философы считают этику отдельной наукой, хотя мы и не используем эту терминологию, поскольку она на опирается на те критерии интерсубъективности, которые мы предложили как характерные для науки; вместо этого мы просто характеризуем этику как «рациональное исследование». Помимо этого признания «серьезности» не только моральных проблем, но и того, как они рассматриваются этикой, мы хотим указать здесь, что любое человеческое действие относится к законной области исследования этики, включая те действия, которые он совершает, занимаясь наукой. Действия ученых должны соблюдать фундаментальное требование этики, т. е. соответствие моральным обязанностям.

Признание этической ангажированности науки не является чем-то необычайным, хотя оно, очевидно, касается не науки в собственном смысле (которая есть абстрактное сущее, которое как таковое не совершает действий), а ученых (которые действуют конкретно). Такая моральная ангажированность выражается, на минимальном уровне, словами, что долг ученых выполнять свою работу с самым скрупулезным соблюдением методологических требований своей науки, противостоя любым соблазнам уклониться от своего долга по каким бы то ни было причинам. Это иногда называли этикой объективности[421], и мы охотно признаем, что это – первичная обязанность ученых. Но мы не согласны, что «этика науки» сводится к этому[422]. Не можем мы согласиться и с расширением этой позиции, состоящим в очевидном признании того, что у ученого есть также долг быть хорошим отцом, хорошим гражданином, не лгать, выполнять свои обещания и т. п. Мы утверждаем, что этические проблемы возникают и в его научной практике, независимо от того, что «научно правильно».