Научный баттл, или Битва престолов: как гуманитарии и математики не поделили мир

Чтобы разобрать следующий случай изысканного мошенничества в области авторского права, задержимся в Англии еще ненадолго, но перенесемся в 1761 год. Именно тогда вышел в свет сборник эпических поэм, сочиненных загадочным Оссианом[41], жившим предположительно в III веке н. э., и изданных Джеймсом Макферсоном. В подлинности наполненных героическим пафосом строк о короле Фингале были убеждены не только простые читатели, но и такие литературные гиганты, как Гёте и Иоганн Готфрид Гердер. Поэмы сравнивали с произведениями Гомера, они вдохновляли преданных родине шотландцев и фанатов кельтской культуры, а также настоящих звезд литературной сцены того времени. Но с самого начала заявили о себе и скептики, и их подозрения, скорее всего, были небеспочвенны.

В III веке в Шотландии еще не было письменности, то есть притчи и легенды передавались из уст в уста. Поклонники Оссиана склонны считать его бардом или друидом, что вообще-то вызывает вопросы. Ведь в соответствии с имеющимися о друидах сведениями[42] Юлий Цезарь запретил им записывать свои мифологические поэмы, а если это и допускалось, то только на греческом и исключительно для личного пользования. К словам Цезаря, однако, следует отнестись с осторожностью, поскольку он имел в виду не кельтских друидов, а их галльских коллег, то есть эти сведения не обязательно верны.

В 1762 году Макферсон опубликовал трактат о поэме Оссиана «Фингал», где объяснил, что Оссиан не умел писать, но грамматика гэльского языка была так тесно вплетена в сознание и культуру местных жителей, что было совершенно невозможно забыть строки заученных песен или поэм.

Довольно мудреное объяснение, тем не менее многие им вполне удовлетворились. Возможно, им просто-напросто хотелось верить в то, что Оссиан действительно существовал. Стихи мифического барда, представленного Макферсоном, повествуют о волшебном мире героев и воинов, трагических перипетиях и благородных чувствах. Макферсон уловил дух времени — Шотландия и идеализация всего гэльского были тогда в моде. Есть мнение, что Макферсон написал лишь часть произведения: согласно одной из теорий, некоторые фрагменты можно отыскать в более древних манускриптах.

Правда это или нет, но считается, что поэмы вымышленного барда благотворно повлияли даже на творчество литературных гигантов, таких как Роберт Бёрнс и сэр Вальтер Скотт. Будущие поколения способны оценить их элегическое настроение, располагающее к романтическим мечтам. Не так уж и плохо, даже если это не более чем подделка.

Чаще всего, писатели, как и другие представители творческого ландшафта современности, уверены, что никто не имеет права без спроса копировать их произведения или вовсе выдавать их за свои. Но кое-кто смотрел на вещи чуть более либерально, если небольшое мошенничество помогало ему творить. Одним из самых знаменитых плагиаторов за последние сто лет был Бертольд Брехт. В свою «Трехгрошовую оперу» он вставил стихи французского поэта Франсуа Вийона, тщательно замаскировав их — так, что их стало сложно опознать, — и, разумеется, не упомянув немецкого переводчика. Вместо ответа на шумиху, которую вызвал этот подлог, Брехт сочинил сонет «Легкость в обращении с интеллектуальной собственностью», последние строки которого отражают его вольное обращение с авторским правом: «Nehm jeder sich heraus was er grad braucht! Ich selber hab mir was herausgenommen…» («Пусть каждый возьмет то, что ему нужно! Я и сам позаимствовал кое-что…»).

Плагиаторам нельзя отказать в определенной смелости, особенно если речь идет о тексте, предназначенном для публикации. И с этим у Брехта, который, как говорят, обладал непомерным эго, никогда не было проблем: «Я хочу, чтобы мне было дано все, в том числе и насилие над животными, и это свое требование я обосновываю тем, что живу лишь один раз». Даже деятельный Эдисон едва ли найдет, что противопоставить такой мощи и такой страстной убежденности.

Девятый раунд

Неловко вышло

Oops, I did it (не again… потому что второй попытки не будет)

Бывают моменты, которые решают многое. Ситуации, в которых нужна полная концентрация, когда действовать необходимо разумно. Как и сейчас — кажется, что даже воздух подрагивает в зале, где проходит наш боксерский поединок, эмоции зашкаливают, все собравшиеся в разгоряченном состоянии. Болельщики нервничают, тренеры и организаторы старательно пытаются скрыть необоримую нервную дрожь. Уровень адреналина превышает все допустимые показатели: скоро станет известен победитель всего поединка, до финала уже рукой подать.