НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ

Ещё одним вездесущим свойством этого движения оказался поразительной силы идеологический догматизм. Забрасывание друг друга цитатами 170-летней давности и изгнание из рядов организаций тех последователей, которые спорят с некоторыми взглядами Маркса и Ленина, стали в левой среде любимым спортом, как и определение, кто из представителей движения самый левый, а кто недостоин быть в движении вообще. Стоило мне лишь упомянуть раз или два на левых ресурсах словосочетание «научный материализм», как на меня обрушилась токсичная критика, суть которой заключалась в том, что уже существуют диалектический материализм и исторический материализм, придуманные Марксом и Энгельсом, и попытки продвинуть в массы новое учение со схожим названием является кощунством, а само учение не подлежит рассмотрению. При попытках донести до адептов марксизма-ленинизма, что так называемые законы диалектики в действительности не являются законами и не имеют прогностической силы, я услышал, что научному знанию вовсе не нужна прогностическая сила и что польза от него может заключаться уже в том, что оно даёт некий особенный способ смотреть на вещи. Многие спорщики были убеждены, что Маркс, выведя учение о диалектике, существенно продвинул мировую науку вперёд, ибо до него она не обладала достаточно эффективными методами познания и не могла полноценно развиваться.

Также я узнал, что попытки пересмотра учения Маркса в левых кругах принято называть ревизионизмом, причём это слово употребляется с негативным окрасом. Я был удивлён этому обстоятельству, ведь ревизия — это проверка чего-либо на наличие ошибок и это обязательная составляющая критического мышления, а значит, научного метода, а значит, эффективного познания бытия. Но на левых медиаресурсах мне объяснили, что ревизионизмом называют попытку пересмотреть марксизм-ленинизм с ненаучных позиций и несправедливо подорвать его авторитет. Мне показалось, что это неэффективное использование термина, и я стал спрашивать, как в таком случае следует называть пересмотр учения с научных позиций. Насколько же я был обескуражен, когда не смог получить никакого другого ответа, кроме слова «развитие». Фактически множество людей пытались донести мне, что однажды написанные Марксом труды можно либо дополнять и развивать, либо ненаучно оспаривать, а ошибок в них быть не может, потому что они непогрешимы и содержат знание о бытии, приближенное к совершенному.

С надеждой я обратил своё внимание в сторону тех, кого называли ревизионистами, ведь если кто-то всё же решается критически оценивать труды классиков, то среди них есть больше шансов встретить эффективно мыслящих людей, с которыми можно было бы договориться. Но к своему великому сожалению, я убедился, что даже такие лидеры левых сил постоянно используют в спорах аргументы вроде «но ведь Маркс писал», «но ведь Ленин говорил». Это всё тот же догматизм и прямое нарушение научного метода, ибо любая мысль должна рассматриваться на состоятельность сама по себе, посредством проверки её соответствия законам логики и эмпирическому знанию. Попытка придать высказыванию убедительности через ссылку на авторитет приучает мыслителя к неэффективному способу мышления и обнуляет ценность его дальнейших рассуждений. Распространение такого подхода всегда заканчивается столкновением разных авторитетов, на которых ссылаются участники спора, и разделением людей на конкурирующие или враждующие группы. Ровно это и наблюдается в левой среде, и то обстоятельство, что некоторые социалисты берут на себя смелость критиковать Маркса, не смогло исправить ситуацию в целом.