Научный «туризм»

На следующий день, перед получением визы в шведском посольстве, он с одолженными у Алексея Степановича деньгами зашел в винный магазин возле оперы для приобретения сувенирной дозы алкоголя. Вдруг в помещение ввалился взвод "беркута" с автоматами наизготовку и уложил всех посетителей на пол. Самым подозрительным, естественно, оказался Николай Дмитриевич вместе с бутылкой. Его и повязали. Оказалось – в магазине ошибочно сработала сигнализация. До закрытия посольства оставалось полчаса. После выяснения всех обстоятельств Николая Дмитриевича с видимой неохотой отпустили, но визу он получил, как обычно – в последнюю минуту.

С билетом тоже получилось интересно. Стоимость его составила 350 долларов, но на документе было указано только 280 (особенности коммерции в нашей удивительной стране). Николай Дмитриевич попросил в кассе справку о реальной стоимости билета для представления организаторам конгресса. И ему таки дали справку, в которой было цифрами указана сумма 3500, а прописью – 350. Этот факт поставил перед Николаем Дмитриевичем непростую нравственную дилемму – какой из этих цифр воспользоваться. Для огромного большинства наших соотечественников такой вопрос просто бы не встал. Проблема была разрешена традиционным для него способом – он эту справку просто-напросто потерял. Как это ни странно, но шведы ему поверили на слово и без всяких справок вернули все затраченные на вояж доллары.

В Стокгольмском аэропорту Николай Дмитриевич никак не мог обнаружить свой терминал. За помощью он обратился к какой-то китаянке. Взаимопонимание у них было полным, так как вместо своего терминала, следуя ее указаниям, он попал в ресторан. Наконец, по радио на весь аэропорт был объявлен розыск Халангота – единственного незарегистрированного пассажира на киевский рейс. Только после этого он с помощью служащей какой-то компании добрался до своей стойки.

В этом году, находясь на конференции в почти ему родной Греции, Николай Дмитриевич чуть не оказался в эпицентре политического противостояния. Возвращаясь с пляжа в гостиницу, он случайно оказался в составе толпы протестующей против действий правительства. Пытаясь оторваться от них, он возглавил шествие и попал под камеры фоторепортеров, прославившись на всю страну, как борец за права греческого народа.

И совсем недавно произошел случай, который грех было не отметить в этих правдивых заметках. Николай Дмитриевич прислал отчет о проделанной им работе. На русском языке – в Донецке ситуация с «державною мовою» обстоит еще не столь благополучно, как, например, во Львове. Ему было указано на недопустимость составления официальных документов на иностранном языке. И Николай Дмитриевич, несмотря на всю свою занятость, таки пошел навстречу блюстителям национальных устоев. Отчет был решительно переделан. Название темы и даже слово «Вступ» было исполнено державною мовою. Остальной текст остался без изменений.

P. S. Казалось бы, описанные здесь подлинные факты и события свидетельствуют о неудачливости, невезучести Николая Дмитриевича. Но на самом деле это далеко не так. Невзирая на все препятствия, возникающие на его пути, финал всех его предприятий всегда благополучный.

Наверное, бог любит таких людей.

Академик М. А. Айтхожин

Свою кандидатскую диссертацию в киевском Институте ботаники им. Н. Г. Холодного АН УССР я решил посвятить изучению растительных информосом – новых клеточных субчастиц, только открытых тогда акад. А. С. Спириным в Пущино. В момент открытия у него работал М. А. Айтхожин, который, вероятно, и нашел эти информосомы, за что они со Спириным получили Ленинскую премию (иначе в списки выдвиженцев на премию рядовой «гастарбайтер» из Казахстана просто бы не попал). В 1969 году Айтхожин уже имел свою лабораторию в Алма-Ате в местном Институте ботаники, который возглавлял его тесть. Возможно, что и в Москву и в Пущино Айтхожин попал по-родственному, что, однако, вовсе не исключало необходимости работать в Спиринской лаборатории как черный раб.

После нескольких тяжелых и неудачных попыток защитить тему работы на заседаниях нашего отдела физиологии растений (термины из молекулярной биологии воспринимались сотрудниками с трудом), мне ее все же утвердили. Современные аспиранты, наверное, и не слышали о такой процедуре, как защита темы, которая по замыслу нашего руководства, давала аспирантам отдела возможность выработать бойцовские качества – совсем не лишние в тогдашней науке.