Наука любви

— Я — нарцисс равнины,
   я — лилия долин!
— Как лилия между колючек —
  моя милая между подруг!
— Как яблоня меж лесных деревьев —
   мой милый между друзей!
Под сенью его я сидела,
  его плод был мне сладок на вкус.

Он ввел меня в дом пированья,
  надо мной его знамя — любовь!
Ягодой меня освежите,
  яблоком меня подкрепите,
Ибо я любовью больна.

Его левая — под моей головою,
   а правой он меня обнимает, —
Заклинаю вас, девушки Иерусалима,
   газелями и оленями степными, —
Не будите, не пробуждайте любовь,
   пока не проснется!

* * *

— Голос милого!
   Вот он подходит,
Перебираясь по горам,
   перебегая по холмам, —
Мой милый подобен газели
   или юному оленю.
Вот стоит он
   за нашей стеной,
Засматривает в окошки,
   заглядывает за решетки.
Молвит милый мой мне, говорит мне:
«Встань, моя милая,
   моя прекрасная, выйди,
Ибо вот зима миновала,
Ливни кончились, удалились,
Расцветает земля цветами,
Время пения птиц наступило,
Голос горлицы в краю нашем слышен,
Наливает смоковница смоквы,
   Виноградная лоза благоухает —
Встань, моя милая,
   моя прекрасная, выйди!
Моя горлица в горном ущелье,
   под навесом уступов, —
Дай увидеть лицо твое,
   дай услышать твой голос,
Ибо голос твой приятен,
   лицо твое прекрасно!»

* * *

— Поймайте-ка нам лисенят,
   поймайте маленьких лисенят,
Они портят нам виноградник,
   а виноград-то наш не расцвел![2]

* * *

— Отдан милый мой мне, а я — ему;
   он блуждает меж лилий.
Пока не повеял день,
   не двинулись тени,
Поспеши назад,
   как газель, мой милый,
Иль как юный олень
   на высотах Бетер.

III

* * *

— Ночами на ложе я искала
    любимого сердцем.
   Я искала его, не находила.
Встану, обойду-ка я город
     по улицам и переулкам,
   Поищу любимого сердцем.
   Я искала его, не находила,
Повстречала тут меня стража,
   обходящая город:
«Вы любимого сердцем не видали ль?»
Едва я их миновала,
      как нашла любимого сердцем,
   Я схватила его, не отпустила,
Довела его в дом материнский,
   в горницу родимой.
Заклинаю вас, девушки Иерусалима,
   газелями и оленями степными, —
Не будите, не пробуждайте
  любовь, пока не проснется.

* * *

— Кто это выходит из пустыни,
    словно дымный столп,
Курящаяся миррой и благовоньем,
   привозным воскуреньем?[3]
    — Вот ложе Соломона,
Шестьдесят мужей вокруг него
   из мужей израильтянских,
Все они препоясаны мечами
   и обучены битве,
На бедре у каждого меч
    против страшилища ночного.

* * *

— Паланкин изготовил себе царь из дерев ливанских,
     Столбы из серебра изготовил,
     Спинку — из золота,
     Подстилку — из багряницы,
А внутри его застлали любовью девушки Иерусалима.
Выходите-ка, девушки, на царя Соломона поглядите,
На венец, которым мать его в день свадьбы венчала,
В день радости сердца.[4]

IV

* * *