Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Пример важной роли эссенциализма — сообщения очевидцев о поиске Далай-ламы XIV. В одном говорится, как проверяли двухлетнего мальчика в далекой деревне.

Группа лам привезла с собой вещи, принадлежавшие покойному Далай-ламе XIII, а также набор неаутентичных предметов, похожих на вещи Далай-ламы или идентичных им. Когда мальчику показали подлинные черные молитвенные четки Далай-ламы и их копию, тот схватил настоящие и надел их на шею. Когда ему показали две пары желтых четок, он снова выбрал настоящие. Когда ему показали два посоха, он взял было неправильный, но, осмотрев его, положил назад и выбрал принадлежавший Далай-ламе. Затем он правильно выбрал одно из трех лоскутных одеял. Наконец, мальчику показали два барабана: довольно простой, настоящий, и красивый дамару, который Далай-ламе не принадлежал. (И таким образом вынудили выбирать между неинтересным предметом, связанным с сущностью, и с весьма ярким, отвлекающим внимание.) И вот что увидели проверяющие: “Безо всяких сомнений он выбрал барабан. Держа его в правой руке, он начал играть на нем с широкой улыбкой на лице, двигаясь так, чтобы его глаза могли рассмотреть всех нас. Так мальчик продемонстрировал свою оккультную силу, способность проникнуть в самые тайные феномены”.

Еще один наблюдатель увидел в способности кандидата на пост Далай-ламы к распознаванию предметов признак “сверхчеловеческого интеллекта”. (Заметьте: использование точных копий означало, что мальчик не мог бы преуспеть, опираясь лишь на воспоминания о своем воплощении в прошлом. Требовалась особая сила, позволяющая различать невидимые сущности.) Суть дела не в том, что аутентичные предметы действительно были связаны с сущностью Далай-ламы XIII. Важно, что тибетские бюрократы действительно верили, что так и есть, и разработали процедуру, предполагающую участие незримых сущностей — таких, для распознания которых требуется особая сила, — и опирались на эту процедуру, чтобы принять важное решение. Мальчик стал нынешним Далай-ламой, Тэнцзин Гьямцхо.

Умнее, чем на первый взгляд

В следующих главах я буду говорить о том, что удовольствие, которое мы получаем от многих вещей и занятий, отчасти основано на том, какой мы видим их суть. Наш эссенциализм — не просто хладнокровный способ найти смысл реальности. Он определяет наши страсти, аппетиты и желания.

Психология эссенциализма изучает представления о сущностях. Есть эссенциализм категорий и эссенциализм жизненной силы, есть физические сущности природных объектов вроде животных и растений и психологические сущности созданных человеком вещей — орудий труда и произведений искусства. Мой подход — распространение эссенциализма на удовольствия — будет, соответственно, весьма широким. В какие-то моменты я буду связывать удовольствие с сущностями разных категорий — в частности, при обсуждении секса, где категории “мужской”, “женский” и “девственный” оказываются чрезвычайно актуальными. В каких-то случаях сущность скорее напоминает незримую жизненную силу, как с определенными потребительскими продуктами — так они приобретают свою ценность. В других случаях мы сосредоточимся на роли предполагаемого внутреннего строения — например, это касается нашей склонности к бутилированной воде. Иногда речь пойдет о человеческой истории, как в случае с восприятием картин и рассказов. Закончится же книга обсуждением более общего интуитивного представления о том, что существует некая глубинная реальность, выходящая за пределы повседневного опыта. Это представление может лежать в основе тех удовольствий, которые мы получаем от религиозной практики и научных исследований.

Это, конечно, весьма сложный взгляд на удовольствия. Но пусть: люди — сложные создания. Мы часто упускаем из виду эту сложность. Определенные факты нашей психологии кажутся столь непосредственными и очевидными, что трудно поверить, будто они вообще нуждаются в объяснении. В 1890 году Уильям Джемс писал:

Только у метафизика могут возникнуть такие вопросы: почему мы улыбаемся, а не хмуримся, когда довольны? Почему мы не можем говорить с толпой так же, как наедине с другом? Почему эта девушка сводит нас с ума? Обычный человек может сказать лишь: “Конечно, мы улыбаемся, конечно, наше сердце трепещет при виде толпы, конечно, мы любим эту девушку”.

Джемс объясняет, почему эти чувства случайны:

Львица создана быть любимой львом, медведица — медведем. Курице-наседке должна показаться невероятной сама мысль о том, что где-то в мире существует создание, не считающее гнездо полное яиц в высшей степени восхитительным, драгоценным и заслуживающим того, чтобы высиживать его целую вечность.

Что касается удовольствия, есть искушение приписать нашу реакцию на ту или иную вещь свойствам самой этой вещи. Конечно, при виде девушки у нас отнимается язык — ведь она чертовски красива. Как она может не сводить нас с ума? Конечно, нас восхищает крошечный ребенок — он такой прелестный.