Навстречу миру

Прошлой ночью я умирал. Этим утром я – всего лишь образ в подобном миражу состоянии, в призрачной больничной постели. Сейчас я вижу эту реальность во сне с открытыми глазами. На железнодорожном вокзале с открытыми глазами и закрытым сердцем я вошел в ад. Прошлой ночью я оказался в раю после смерти. Теперь я жив, как мне кажется, и нахожусь в раю на земле. Вчерашний сон и вчерашняя жизнь – одинаковые. И того и другого уже нет. И то и другое – иллюзия. Как нам говорили мастера мудрости, жизнь – это сон. В некоторых образах больше смысла, чем в других, но в них не больше вещественности. Как чудесно! Формы возникают и исчезают, я вдыхаю и выдыхаю, целые вселенные исчезают и рождаются. Прошлой ночи больше нет. Состояния на грани жизни и смерти больше нет, приснилось мне это или нет. Но мне нравится этот сон! Он – рай. Встреча матери и ребенка – это рай. Реальный он или нереальный, я все равно наслаждаюсь этим сном, словно фильмом. Реальный или не реальный, он заставляет нас плакать и смеяться. Я наслаждался полетом над изумрудными полями Тибета. Мне понравился этот сон больше, чем тот, в котором меня раздавили валуны. Мне больше нравится сон про здоровое тело, чем про больное. Мне больше нравится сон про открытую дорогу, чем про то, как я привязан к этой кровати. Вся жизнь – это волшебная игра света и формы, вселенная бесконечных благословений, которая приглашает нас раскрыть наши сердца и любить полностью, любить до конца неиссякаемых сновидений.

Почему я вернулся? Что за чувство изменило направление моей жизни?

Моя миссия учителя в этом физическом теле еще не завершена. Какие-то тонкие проявления моего обета помогать всем существам постепенно развернули меня от ухода. Мои чувства постепенно снова включились, и паралич, сковавший конечности и органы, стал медленно ослаблять хватку.

Это сильное и продолжительное переживание абсолютной сияющей пустотности, всеобъемлющей и бескрайней, раскрыло естественный источник безграничной любви. В этот момент движение назад, вызванное кармическими силами из прошлого, слилось с сиюминутным устремлением вернуться и приносить пользу другим в этом теле. С осознанием, в котором не было слов или концепций, я увидел, что меня потянуло к продолжению работы моей жизни. Воспоминание о том, кто назывался Мингьюром Ринпоче, желало участвовать в этой жизни и исполнить миссию учителя с состраданием и любовью. Когда это устремление усилилось, мой сознательный ум медленно воссоединился с телом.