Назад в прошлое. Между строк (СИ)

— Ну чего ты, глупая? Иди сюда, — и привлекает ее к себе. — Я всегда буду любить тебя. Только не проси меня есть сэндвичи с тунцом за завтраком, когда приедем в школу.

Лизз смеется. Она кладет голову на плечо Седрика, глубоко вдыхает: от него безумно приятно пахнет. И думает, что уже через неделю их ждет Хогвартс. Внутри защекотало от ожидания.

— Кстати, — нарушает тишину Седрик, — если я все-таки буду игроком в квиддитч, буду завидный жених…

— Без моего чуткого руководства ты быстро пойдешь по наклонной, — качает головой Лизз. Она чувствует, не поднимая взгляда, что он улыбается, но голос его звучит нарочито серьезно:

— Мерлин, храни Англию, что за ересь? Торжественно клянусь, что буду с тобой целую жизнь, Элизабет Томпсон. А иначе не быть мне министром магии. Да будет так во веки веков. Аминь…

*

Она нашла его сидящим в библиотеке. Там было тихо и светло. И никого не было, кроме них двоих.

— Седрик?

Лиззи прислонилась к стеллажу рядом с окном, сложив руки за спиной. Она любила это место. Как и Ровена, пронеслось в голове.

Вчера она не пошла на вечеринку в честь второго испытания; сразу после поединка она отправила записку совиной почтой, чтобы встретиться с ним здесь после завтрака. И вот, он ждал ее, пролистывая какой-то журнал.

То, что она собиралась сделать, на миг показалось ей безумием.

— Лиззи, в чем дело? — Седрик встал ей навстречу. Вид у него был напряженным. То ли из-за последствий вечеринки, то ли из-за чего-то еще.

— Почему тебя не было вчера? — Он сел на край стола рядом с ней, скрестив ноги. — Я спрашивал о тебе остальных, ждал тебя весь вечер, а потом вместо этого получил сову. Что-то случилось?

Элизабет боролась с желанием подойти и сесть рядом, но осталась стоять на расстоянии.

— Седрик, я должна кое-что сказать. — Она побольше вдохнула, чувствуя, что в легких все равно не хватило бы воздуха, чтобы произнести эти слова. — Я думаю… Нам больше не стоит общаться.

— Что? — Седрик выглядел озадаченным.

— Я думаю, нам не стоит…

— Я слышал, — перебил он. — Что это значит? Почему?

— Просто пойми, так будет лучше.

— Лиззи? Ты серьезно? — уголки губ еле заметно дрогнули в попытке улыбнуться.

Седрик подумал, что она шутит. И правда, она слушала себя со стороны, и все это крайне походило на розыгрыш. Если бы она остановилась прямо сейчас, они бы просто посмеялись над этим, и все было бы как раньше. В конце концов, они поступали так после каждой ссоры — притворялись, что у них все хорошо.

Но как раньше уже не могло быть.

— Я приняла это решение и хочу им с тобой поделиться. Не для обсуждения. А просто, чтобы ты был в курсе.

Он смотрел на нее с недоверием и удивлением, подняв брови. И не верил в то, что слышал.

— Я хотя бы имею право знать, почему?

— Это же очевидно, — всплеснула Элизабет руками, не в силах больше сдерживаться. — Посмотри на нас, Седрик. Все изменилось. Наши отношения изменились! И я не хочу видеть, как от них совсем ничего не останется.

Седрик просто сидел и смотрел на нее. Было непонятно — раздражен ли он или ошарашен ее заявлением. На фоне тусклого зимнего света, льющегося через витражное окно за его спиной, его светлые волосы напоминали нимб.

— Возможно, ты и права, — пожал он плечами. — Да, мы изменились. И наши интересы тоже. Но, может, мы просто выросли? Невозможно все время быть детьми, играть на заднем дворе и делиться всеми игрушками.

— Может, дело и в этом, может, мы выросли, — она скрестила руки на груди, — но почему это влияет на нашу дружбу? Мы становимся чужими… Разве не так? Разве не так, скажи мне?

— А что, по-твоему, дружба? Чего ты ждешь от меня? Чтобы я отказался от всех своих дел, от друзей, от Турнира и просто целую вечность болтал с тобой на окне, где мне стало тесно?

Она с силой заставила себя произнести:

— Не хочу… Седрик, я просто не хочу общаться с тобой больше.

Она не думала, что будет так сложно достучаться до него. Он будто специально не понимал ее. Элизабет пришлось пояснить:

— Сколько времени за последний семестр ты провел со мной? Когда в последний раз интересовался, что происходит в моей жизни, что меня волнует? По-настоящему поинтересовался? Если бы не Турнир, ты бы вообще забыл о моем существовании.

Седрик помолчал, обдумывая ее слова.

— Обвинять других всегда легче, вместо того, чтобы спросить себя, что ты сама делаешь не так, да, Лизз? — горько спросил он. — И что, ты считаешь, это по-взрослому?

— Что я делаю не так?!

Ей захотелось подойти ближе, встряхнуть его за плечи, закричать, сделать хоть что-нибудь, чтобы он понял.

— Я много делаю для нас с тобой. Но я устала делать что-то одна. Дружба — это обоюдное согласие, это движение навстречу друг другу, Седрик. Ты не можешь требовать от меня большего. Я отдала все, что у меня было.

Его глаза вместо привычно-серых казались почти черными из-за света за его спиной — такими, какими никогда не были. И стоило ей заглянуть в них, ей вспомнился совсем другой, но такой же темный взгляд. Совсем другая реальность, словно забытый мираж, но та же пустая библиотека. Ночь, мерцающий свет факелов и длинные тени. Худое знакомое лицо напротив.