Назад в прошлое. Между строк (СИ)

Не раздумывая, Элизабет тут же схватила его, бросилась на пол среди прочих вещей и начала рвать, не глядя. Она уничтожала не только портрет Бена, но и все, что видела — лица сокурсниц, Хогвартские пейзажи, портрет Седрика… Потребовалось лишь несколько минут на борьбу с бумагой, и вот то, что когда-то было ее альбомом, валялось раскиданным ворохом измятых клочков.

Мерлин! Элизабет села на кафельный пол, запустив пальцы в волосы. Она смахнула слезы со щек тыльной стороной руки, тут же отметив, что та перепачкана тушью. Наверное, теперь по всему лицу грязные разводы. Зачем она только послушалась Киру, накрасилась, прическу сделала!

В глубине души она была уверена, что не настрой девочки ее так перед свиданием, она бы и не ждала многого, и все было бы куда легче пережить, чем сейчас.

Девочки… что они понимали? Для них ходить на свидания было обычным делом. Они никогда не любили по-настоящему. Это была всего лишь игра. Они и понятия не имели, что значит быть отвергнутым…

Позже, вспоминая этот момент, она думала, что никогда в жизни так не плакала. Рыдания рвались наружу, она захлебывалась ими, захлебывалась жалостью к самой себе, странным образом смешанной с ненавистью. Она плакала, уткнувшись лицом в колени, и ей казалось, что вот она, ее жизнь — вся состоит из этого, — ее окружают девчонки, которые во всем лучше, красивее, умнее, интереснее. Ни один парень никогда в жизни не посмотрел на нее, как на девушку. Никто даже не заметит, если с ней что-нибудь случится. Зато теперь все будут говорить: «Лиззи Томпсон? Вчера мы так ее разыграли! Представляешь, она поверила, что ее позвал на свидание друг Виктора Крама!»

Злость кипела в ней, и, не в силах остановить эту волну, она схватила первый попавшийся предмет, что нащупали пальцы, и швырнула в дверь.

С громким стуком и странным бряканьем предмет отлетел в сторону, и… кажется, из него что-то выпало.

Элизабет моргнула пару раз, пытаясь разглядеть в полумраке, что случилось. Она заставила себя подняться и подойти ближе, лишь бы только переключиться на что-нибудь. Это оказалась старинная металлическая шкатулка, инкрустированная камнями. Кое-где металл уже поддался коррозии, камешки потускнели, а некоторые и вовсе выпали. Небольшая на первый взгляд, она содержала в себе целый ворох пергаментов и свитков.

Элизабет осторожно дотронулась до них и поднесла к глазам — бумага была такой ветхой, что должна была рассыпаться в руках, но в то же время, на ощупь оказалась очень прочной и плотной. Сохраняющие заклинания, поняла Элизабет и взглянула на желтый от времени лист. Какие-то закорючки, пара невнятных рисунков, похожих на схемы или план здания. Что это? Студенческие пособия? Древний учебник, разобранный по страницам? Она постаралась как можно аккуратнее сложить все это в шкатулку, когда заметила, что среди бумаг что-то блеснуло.

Поводив рукой по полу, Лизз нащупала небольшой предмет и вытащила на свет. Длинная блестящая цепочка с тяжелым медальоном на ней. Металл походил на золото и был таким начищенным, будто его только-только сняли и заботливо положили в шкатулку.

Элизабет изучила медальон: большой, холодный и гладкий, он уютно умещался в ладони. Немного покрутила его, затем сложила все рассыпавшиеся свитки в шкатулку и закрыла ее, так и оставив медальон в руке.

Она и сама не заметила, как потихоньку успокоилась, сидя в тишине и изучая старинную вещицу. Затем, поддавшись внезапному порыву, надела цепочку на шею, чувствуя, как холодный металл падает в вырез блузки. Он дарил ей странное душевное равновесие, словно возвращал силы и уверенность.

Посидев еще чуть-чуть в полумраке и еще иногда судорожно-нервно вздыхая, Элизабет подумала, что выплакала все, что в ней накопилось, и что слез больше не осталось.

Она медленно поднялась (голова отозвалась ноющей болью), и направилась к выходу. Должно быть, девчонки ее потеряли. Или, может, успели забыть о ней и ее «свидании» и теперь тихонько спят? Но вдруг кто-то засиделся в гостиной, читает или доделывает домашнюю работу и увидит ее в таком виде? Что, если там окажется Бен?

При этом имени что-то снова неприятно дернулось внутри. Нет, она не хочет сейчас никого видеть. И будет лучше, если она вообще проведет ночь не в башне Рейвенкло — слава Мерлину, их с Седриком потайной подоконник никто еще не обнаружил. Она уже направилась к выходу, чувствуя непривычную, но приятную тяжесть на шее от медальона, когда, словно что-то вспомнив, обернулась на полпути. Подошла к разорванным клочкам бывшего альбома, аккуратно собрала и уложила их в найденную шкатулку, а затем, подхватив ее с собой, направилась к выходу.

*