Назад в прошлое. Между строк (СИ)

— …клянусь, я никому не расскажу о том, что видел, чтобы не испортить ваш идеальный образ.

Едкий голос позади умолкает, и она одергивает юбку — стыдливо, как девчонка. Он всегда смущал ее. Проклятый Салазар Слизерин. Всегда его черный взгляд, казалось, видел ее насквозь.

— Сэр, — холодно кивает она. Отходит от воды и поправляет платье и волосы.

Окидывает Салазара непроницаемым учтивым взглядом, в тон ему:

— Что ж, теперь вы попросите с меня плату за молчание?

Салазар лишь усмехается уголком губ.

— Я мог бы. Если вы согласитесь…

Она лишь фыркает в ответ. Несмотря на внешний холод общения, они ужасно рады друг другу…

…Они учились друг у друга, просиживая дни за книгами здесь у ручья. Они были по–настоящему счастливы.

Птицы уносят их голоса далеко в кроны деревьев. Солнечный свет ослепляет, заливая все вокруг.

И из этого яркого света к ней выступает новый образ.

Они снова сидят бок о бок на лугу. Салазар прислонился к дереву, а ее голова покоится на его плече. Они изменились, повзрослели. Она вглядывается в лицо Салазара, замечая морщинки вокруг глаз на загорелом худом лице.

Он что-то рассказывает ей, она видит, как шевелятся его сухие губы.

— …Важный символ Алхимии — Уроборос. Змея, кусающая собственный хвост. Символ вечного возрождения. Это знак бесконечной мудрости, постигшей суть вещей… — как в полусне, она слушает знакомый тягучий голос. — По легенде змей Урей отделяет землю от неба, обвившись вокруг земли, и держит их вместе, соединяя мир живых и мертвых. На древнем санскрите «Ур»…

— …означает «утро», — задумчиво подхватывает она. — Свет, возникающий из тьмы… Круговорот дня и ночи.

Салазар довольно кивает:

— Вот именно. Вечный круг жизни. Солнцеворот.

Она улыбается ему. Ветер играет прядкой ее волос и щекочет щеку.

— Как видишь, я начинаю разбираться в Алхимии. Но почему ты посвящаешь меня в это?

Он нежно убирает ее прядку, пропуская через пальцы. Его глаза светятся теплом.

— Ты поймешь со временем. А пока у меня для тебя кое-что есть.

Она непонимающе нахмуривается, наблюдая, как Салазар достает из внутреннего кармана камзола тряпичный сверток и осторожно разворачивает бархатную ткань. Его изящная рука вытягивает нечто, сверкающее в бликах солнца. Золотую цепочку с подвеской. Медальон.

— Я прошу тебя никогда не снимать его, — тихо произносит он.

— Почему? Что в нем особенного? — пытается она возразить, однако Салазар повелительным жестом не дает ей договорить и все же надевает цепочку ей на шею.

Медальон приятной и непривычной тяжестью падает в вырез ее платья. Она берет его в руку — гладкий и приятный на ощупь золотой круг.

Она хочет рассмотреть гравировку на одной из сторон. Но Салазар кладет свою руку сверху, не давая ей такой возможности. Взгляд его серьезных глаз вызывает в ней дурные предчувствия.

— Он будет охранять тебя. Пообещай, что и ты сохранишь его для меня и никогда не снимешь. — Рука его чуть сильнее сжимает ее собственную с зажатым внутри медальоном. — Обещай мне.

— Обещаю. — Осторожно кивает она, пока разум ее пытается прочесть мысли в его голове. Но мысли его закрыты от нее. — Обещаю, если ты скажешь мне, что внутри.

Глаза Салазара суживаются в щелки, и в его лице проступает нечто змеиное.

— Ты все узнаешь со временем. Ты должна поверить мне.

— Что в медальоне, Салазар? — спрашивает она требовательнее.

Он вздыхает, молчит какое–то время и отпускает ее руку с медальоном.

— Хорошо. Поверни его и узнаешь. Надеюсь, тогда ты сама мне расскажешь…

— Как думаешь, откуда она здесь взялась?

Солнечный свет ослепляет ее на миг, превращаясь в белую пустошь. Она часто моргает, с трудом пытаясь разобраться, что видит перед собой.

Это не свет. Это искрящийся снег. Белые просторы.

— Что? — выдохнула Элизабет, и клубочек пара вырвался вместе с вопросом. Летняя картинка с Ровеной и Салазаром на лугу ушла в небытие.

Она постаралась сделать непроницаемый вид, пока Бен снова не начал свои расспросы. Но сердце ее все равно стучало, резонируя на мили вокруг себя. Ровена словно была жива и смотрела на все вокруг ее глазами. Она получила медальон от Салазара в дар. Вот как он к ней попал…

— Собака, откуда она здесь? — продолжил Бен. И его голос показался слишком громким. Голова начала раскалываться. — Это звучит странно, но я думаю, ей что-то от тебя нужно.

Проследив за его взглядом, Лизз посмотрела под ноги.

Крупная собака неизвестной ей породы сидела на снегу рядом с ней и изучающе смотрела на Элизабет. Лизз даже не обратила внимания, как она здесь оказалась и как долго здесь сидит. Ее можно было бы назвать красивой, если бы она не выглядела так, будто находилась на последней стадии истощения. Шерсть из нее лезла клочьями, по бокам, залепленным грязью, четко проступали ребра. Всем своим видом она выказывала уныние и печаль.

— Действительно, что тебе нужно? — спросила у нее Лизз, будто собака могла ответить. Псина завиляла хвостом и, подойдя к Элизабет, начала тереться о ее ноги.

— Она, случаем, не бешеная? — Бену ее вид явно не нравился.