Назову своей

– Упрись здесь. – Пришлось направить Шуру, чтобы проникновение не было глубоким.

О своих нестерпимых желаниях можно подумать потом, пока же хорошо то, что имеешь. Провоцировать лишнюю боль и недовольство Игнат не хотел – не было уверенности, что Шура озвучит, а из него плохой экстрасенс. Особенно, когда падает занавес из откровенной похоти и на первый план выходят рефлексы.

И всё-таки спонтанная близость закончилась к взаимному удовольствию. Шура довольно щурилась, закутавшись в выпростанную из-под покрывала простыню. Игнат быстро заскочил в душ, предварительно махнув рукой Маге, который всё ещё топтался под окнами, ожидая приятеля с молодой женой.

– Выходи, – шепнул Игнат, быстро поцеловал, показал взглядом на дверь. – Ждут.

– Хорошо, – потянулась Шура.

Игнат на мгновение замер. Какой же домашний, уютный жест, щемящий до той самой, непривычной щекотки в солнечном сплетении.

– Люблю тебя, – тихо проговорил он, окунаясь в изумрудную зелень.

Колдовскую. Мистическую. Способную приворожить. Быстро отошёл, не стал ждать ответа. Не хотел слышать покладистое: «Я тоже тебя люблю».

Перед тем, как закрыть за собой дверь, услышал, а скорее почувствовал позвоночным столбом, тяжёлый вздох. Вот вам и «люблю»…

Жарили, конечно, мясо, пили крепкий алкоголь. Некоторые женщины предпочли вино, мартини. Шура игнорировала даже лёгкую Сангрию, привезённую специально для неё. Пороки человечества словно отскакивали от неё, как бы близко она не находилась. Не употребляла алкоголь, не сквернословила, не выставляла себя напоказ, хотя было что продемонстрировать миру – уж Игнат это знал наверняка.

Несовременная. Не броская. Без намёка на стервозность. Всё то, что совсем недавно Игнат не переносил в женщинах, сейчас стало казаться манким. И не ему одному: краем глаза он ловил заинтересованные взгляды сослуживцев.

Слово за слово, за каким-то бесом решили отправиться в боевой тир при стрелковом клубе, расположенном в нескольких километрах от дома отдыха. Кому-то захотелось покрасоваться перед дамой сердца. Игнат недовольно скрипнул зубами. Оружие? Не наигрались на службе, идиоты великовозрастные?

У детей постарше загорелись глаза – не каждый день выпадает возможность пострелять из боевого оружия. Отцы семейств, Игнат это отлично понимал, не размахивали ружьями на гражданке, не позволяли отпрыскам стрелять направо и налево.

Несмотря на градусы во лбах, шумную компашку в тир пустили – владельцев и администраторов не удивить. Соседство с ведомственным домом отдыха гарантировало разнообразие флоры с корочками, в которой внезапно просыпалось желание стрелять. А то на службе запаха порохового дыма не хватало!

Кое-кто из жён порывался пострелять, раз выпала такая возможность. Несовершеннолетних не должны были подпускать к оружию, однако от греха подальше пошли навстречу, разрешили тем, кто потенциально справится. К каждому стреляющему приставляли нервного инструктора, который предпочел бы после лекции по технике безопасности учить стрельбе дорвавшихся домохозяек да сопливых пацанов лет девятнадцати, а не членов семей «представителей закона», которым на этот самый закон наплевать.

Игнат отошёл от Шуры на несколько минут. Отвлёкся на разговор с Магой, тот в стороне убеждал старшую дочь, что стрельбища – не развлечение для женщины. Пусть посмотрит на маму, разве та рвётся к оружию? Нет!

– Пусть стрельнёт. – Игнат обхватил приятеля за плечи. – Разок отдачу почувствует, сразу перехочет.

– Не лезь, а, – отмахнулся Мага, продолжая сверлить дочь недовольным взглядом, небрежно, между делом бросив: – Шуре предложи пострелять, раз такой умный.

– Можно, – пожал плечами Игнат и крикнул жене: – Шура! Хочешь пострелять?

– Нет, – она равнодушно качнула головой.

– А всё-таки? – повторил Игнат предложение.

В Кандалах говорили – Шура без промаха «белке в глаз бьёт», пусть это всего лишь образное выражение, но стало интересно глянуть, правда ли.

– Хорошо, – вдруг согласилась Шура.

Раздражённо покосилась в сторону двух стоящих поблизости кумушек, направилась к инструктору, который недовольно сжал губы – ещё одна «вояка» на его голову. Поскорей бы этот балаган убрался восвояси.

– Помочь? – поспешил Игнат к жене.

– Молодой человек, отойдите, – тут же вмешался инструктор.

– Зачем? – нахмурилась Шура, бросив недоуменный взгляд сначала на мужа, потом на тех же двух кумушек.

Игнат спорить с инструктором не стал. Предпочитал соблюдать закон, не лезть на рожон, если была возможность. Звание званием, человеческое отношение – отношением. К тому же начальство, случись что, по голове не погладит, влепит дисциплинарное взыскание – это в лучшем случае, в худшем – в разнос пойдёт сам генерал-полковник Калугин.