Не бойся тёмного сна

человеческого массива, на что мы и должны направить все

свои силы. А восстанови мы, опять же через пятьдесят лет

твою жену, то вам станет не хватать ваших детей. Так что

это не выход…

– Ну, все, все, – сказал Нефедов, – я все понял.

Простите, что заговорил об этом.

– Тут вот еще что, – продолжил Виктор, – чтобы уж ты

понял все до конца. Мы с Юрием Евдокимовичем

принадлежим поколению, которое первым получило

бессмертие. Все, кто жил до нас, умерли, прожив до ста

пятидесяти – двухсот лет. Это были наши отцы. Может

быть, поэтому все восстановители, как говорится, родом из

нашего поколения. Конечно же, нам хотелось бы вернуть в

первую очередь своих отцов, которые для нас уже, как бы

растаяли в дымке времени, но теория доказывает, что

людей нужно восстанавливать крупными, неразрывными

массивами. С тобой же – это особый, экспериментальный,

случай.

– Да ладно тебе, не обижайся, – сказал Юрий

Евдокимович, приобняв Нефедова за плечи, – прости, что

мы сразу тебе всего не объяснили.

63

– Давайте-ка перейдем к вещам более реальным, –

предложил Виктор. – Нужно устранить твои сложности с

языком. Толик, подай…

Толик вынул из кармана коричневую, бархатистую на

вид коробочку и передал Виктору. Тот осторожно подцепил

из нее на палец какую-то маленькую черную точку.

– Это переводчик, – пояснил Виктор, – прилепи его

внутрь ушной раковины. Выглядит он как маленькая

родинка. Этот компьютер будет переводить слова, которых

нет в твоем словарном запасе. Он, кстати, переводит и с

иностранных языков.

– А у нас пророчили, что языки и нации перемешаются.

– Пожалуй, это было самой великой чепухой, – сказал

Виктор, прилепляя «родинку». – Так удобно? Зачем же их

перемешивать? Перемешивать, значит, уничтожать самое

уникальное и тонкое, что не укладывается в общие рамки.

Позже мы возродим и все исчезнувшие языки. Вместе с

людьми, разумеется. Пустот не должно быть ни в одной

сфере. Пусть существует все, что может существовать

безвредно. Хотя полезно и вредное сохранить. Почти

каждый у нас владеет десятью-пятнадцатью языками,

многие знают древнейшие языки, ну это так без помощи

«родинок». Изучение научных работ или чтение

литературных произведений в переводах – это признак

крайнего дилетантизма, бескультурья. Многие, особенно

те, кто относится к славянской ветви, знают «Слово о

полку Игореве» и многие другие памятники этого пласта,

которые были утрачены в ваше время, на языке оригинала.

Многие, так же на языке оригиналов, знают и «Библию», и

«Коран». Ну, а нюансы языков, относящиеся к каким-то

переходным фазам, скажем, языка твоего двадцатого века,

знают только специалисты. А твой язык, чего доброго, так,

кроме нас троих, больше никто и не знает.

– Мида знает, – сказал Нефедов, – и, кстати, очень

хорошо о нем отзывается.

64

– Какая Мида? – удивился Юрий Евдокимович.

– Да из четвертой техгруппы, веснушчатая такая, –

подсказал Толик, – сегодня они на зарядке познакомились.

– Она знает твой язык? – удивился Юрий Евдокимович,

– Любопытно. Их задача не требовала этого. Вот

молодчина…

Минут через десять завтрак был окончен.

– Ну, все, спасибо за чай, – сказал Юрий Евдокимович,

отставляя пустую чашку. – Чай был прекрасен. Хотя, отчего

у него какой-то странный привкус?

– Так вода-то с хлоркой.

– С хлоркой? Н-да… Тебе это тоже не нравится?

– А вам как? Понравилось?

– Все ясно, эту излишнюю точность восстановления

лучше устранить… Толик…

– Я уловил, – сказал Толик.

– А вообще-то, – уже поднимаясь из-за стола, заключил

Юрий Евдокимович, – в такой квартире и для нас есть что-

то уютное.

Все поднялись, повернулись, чтобы выйти из кухни и

здесь, неожиданно вздрогнул и мягко заработал

холодильник. Восстановители замерли на месте. Нефедов

видел лишь лицо Толика и был потрясен тем, что его лицо

вдруг побледнело.

– Что это? – спросил Виктор, – повернув к Василию

Семеновичу такое же испуганное лицо.

– Как что? – в свою очередь удивился Нефедов. –

Обычный холодильник. Вы что не знаете?

– Знаем, – сказал старший восстановитель, – знаем и то,

что он должен охлаждать и даже замораживать продукты.

У нас такого оборудования нет, потому что мы продукты не

храним. Но что это с ним? Это не опасно?

Василий Семенович не знал что делать – засмеяться над

ними или что? И это специалисты по двадцатому веку!

65

– Ничего с ним не происходит. Он так и работает. Это

нормально. У некоторых так он вообще ходуном ходит…

Их конфуз было даже неприятно видеть. Покраснев, они

прятали глаза не только от него, но и друг от друга.

– Ну, вот, – пробормотал Виктор, – как я и говорил,

предметы восстанавливаем, а в деле их не видим.

Понимаешь, дружище, – наконец, повернувшись к

Нефедову, с неловкостью продолжил он, – теперь все

оборудование бесшумно. Бывает, что некоторой

действующей аппаратуре, чтобы отличать ее от

недействующей, мы специально придаем какой-нибудь

приятный звуковой тон. Ну, а вот это… Это явный признак

близкой серьезной аварии.

– Да нет, все нормально, – заверил Нефедов.

Виктор и Юрий Евдокимович вышли в коридор, и

Нефедов услышал, как Виктор начла объяснять своему

шефу другому устройство холодильника и принцип, по

которому он работает. Объясняя, он все время делал паузы,